Перстень принцессы - страница 6

– Это честь для меня, Ваше высочество! – заговорил де Руже, и его серьёзный тон и почтительный вид напомнили принцессе о необходимости соблюдать придворный этикет.

– Я очень рада видеть вас, герцог! И не только потому, что вы француз, – пропела полагавшуюся по этому случаю фразу Генриетта, перейдя на французский язык.

– Я прошу прощения, Ваше высочество, – казалось, что герцог счёл себя виновным в том, что недостаточно хорошо владел английским языком, и это вынудило принцессу заговорить с ним по-французски.

Не понимая причин его сожалений, Генриетта нахмурилась, но Джордж уже пришёл к ней на помощь, перехватив из её рук ставший бесполезным, мокрый насквозь платок.

– Герцог хочет сказать, что он крайне сожалеет, что невольно сделался причиной того, что вы оказались перед запертыми дверьми, – подсказал он с весёлой улыбкой и многозначительно подмигнул де Руже.

– О, Джордж! – задетая за живое Генриетта снова едва не разрыдалась, но короткая и понимающая улыбка мелькнула в уголках губ де Руже и ободрила её. Следовало признаться, это проявление участия со стороны генерала отвлекло принцессу от желания вновь расплакаться.

– Мне очень жаль, Ваше высочество. Я всецело к вашим услугам! Поверьте, я готов на всё, чтобы загладить мою вину.

– Примите его! Примите это обещание, дорогая Генриетта! – воскликнул Джордж. И по его лицу было непонятно – смеялся он над ними или же был серьёзен? Но Генриетта улыбнулась и ему, и де Руже.

– Это не ваша вина, герцог, – произнесла она. – И мне будет очень приятно, если вы станете моим другом. Пока вы в Англии, я прошу вас, не забывайте обо мне!

Лёгкий флёр светской болтовни и флирт со стороны Джорджа Вильерса спасли принцессу от неудобств объяснений с посланником Людовика в том серьёзном тоне, как того требовали придворный этикет и суровый дипломатический протокол. А кроме того, это помогло ей избавиться от чувства досады, вызванной тем, что двери зала совещаний оказались закрытыми для неё. Теперь уже непринужденно и легко Генриетта наклонила голову в лёгком кивке и направилась к выходу. Через несколько шагов она обернулась и с сияющей улыбкой обратилась к молодым людям:

– Я буду ждать вас у себя, господа! В полдень у меня малый приём – мой матине. Прошу вас не опаздывать, Джордж!

– Как можно, Ваше высочество! – шутливым тоном ответил ей Джордж Вильерс, подыграв этому стратегическому отступлению, и на прощание отвесил галантный поклон.

Де Руже также склонился в поклоне, но ничего не ответил, сочтя, что было крайне невежливо принять приглашение, которое ему придётся отклонить из-за обстоятельств, связанных с миссией военного атташе в свите посланника короля Франции.

Уже на пороге приёмной Генриетта едва не столкнулась нос к носу с лордом Флауэрсом, который спешил в зал Совещаний, шествуя во главе длинной процессии, состоящей из писарей канцелярии, секретарей и группы господ, в числе которых Генриетта без труда узнала герцога де Креки и министра Юга де Лионна. Что дипломаты Людовика делали в Англии? – принцесса не имела никакого понятия. Но про себя решила, что вот уж эти постные мины она не желает видеть у себя на матине – маленьком полуденном приёме в её личных покоях, пусть хоть целый сундук брабантских кружев притащат с собой. Ей будет достаточно принять у себя красавца Армана де Руже в компании с Вильерсом. Уж точно Джордж не скроет от неё ничего и в мельчайших подробностях расскажет об этом странном совещании и его причинах. А с герцогом де Руже ей было бы интересно поговорить совсем о другом – о друзьях, которых она оставила во Франции около полугода тому назад, когда они вместе с матушкой покинули гостеприимный двор французского короля, чтобы вернуться в Англию и воссоединиться с Карлом, вернувшим себе отцовскую корону и страну. Как там её милые подруги? Катрин де Грамон, например? Вообще-то, Катрин уехала с новоиспеченным супругом Луи де Монако ко двору его деда, князя Монако, ещё за месяц до отъезда Генриетты. Но как же ей не терпелось узнать новости, которые касались нового положения дорогой подруги, посекретничать обо всех изменениях, случившихся в её жизни в связи с браком! А вдруг она догадалась переслать для неё письмо с герцогом де Руже? Возможность того, что ей могли привезти личные письма от подруг, были призрачны, и всё же не стоило терять надежду. Если не Катрин де Грамон, то уж наверняка бойкая и говорливая Франсуаза де Рошешуар непременно напишет ей. Она-то слыла любительницей историй и новостей, а также записочек и длиннющих писем по любому, даже самому незначительному поводу. Наверняка от мадемуазель де Рошешуар прибудет пакетик с письмами, целой пачкой новеньких лавандовых саше и всяческих приятных мелочей, которые только им девушкам понятны, близки сердцу и крайне важны.