– Подождите, – Рису внезапно осенило, – с вами же был ещё один…
Повисла тишина, а мгновение спустя мужчина спокойно, но с нажимом произнёс:
– Я прошу вас…
Рисе не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
Металлическая проржавевшая дверь была не заперта. Она вела в тусклый коридор, освещённый лишь одной лампой. Конечной точкой был лифт без дверей. Собака вошла внутрь и уселась, не сводя с Рисы пристального взгляда. Сама девушка застыла в коридоре, не решаясь войти.
– Фройляйн, – мужчина легонько подтолкнул её, – давайте поскорее доведём это дело до логического конца…
Риса сглотнула и послушно вошла в лифт. Тут же вжалась в угол кабины, и уже там обнаружила, что панель с кнопками этажей была вырвана.
– Держитесь крепче, – посоветовали ей.
«Эта развалина ещё и ездит?», подумала Риса, и тут лифт рванул вверх со скоростью ракеты. Рису вдавило в стену, и она с волнением смотрела, как в полуметре от неё мелькают перекрытия между этажами.
– Лучше всё же держаться, – заметил мужчина.
Лифт резко остановился, так что Риса едва устояла на ногах. Человек и собака вышли из кабины и через стеклянную дверь вошли в квартиру. Риса перевела дух и последовала за ними.
Она оказалась в огромной гостиной, обставленной по холостяцкой моде: софа, стеклянный столик с приставленным креслом, на стене большой телевизор. В дальнем углу барная стойка и холодильник. У стены слева пожарная лестница на крышу. Панорамное окно во всю правую стену.
– Присаживайтесь, – мужчина указал на кресло.
Риса послушно села, зажимая кисти рук коленями. Пёс уселся в дверном проёме, словно охранник в тюрьме, перерезающий пути к отступлению. Мужчина же подошёл к панорамному окну.
– Вы не против, если я перейду на «ты»? – спросил он, возясь с застёжкой шлема.
Риса покачала головой.
– Отлично. Признаться, я сначала подумал, что мне показалось. Память иногда играет с людьми злую шутку. Но сегодня убедился, что моя память меня не подвела. Надеюсь, твоя тоже не подведёт, – проговорил он, снимая шлем.
Риса выдохнула. Стоящий перед ней молодой человек – теперь назвать его мужчиной было бы не очень правильно ввиду возраста – с кожей небесно-голубого цвета быстрым движением руки поправил растрепавшиеся золотистые волосы:
– Я Эль.
Риса молчала. От понимания того, кто стоял перед ней, страх не исчез. Наоборот: наслушавшись от Кёртиса рассказов о своём похитителе, она судорожно пыталась вспомнить, что такого она могла сделать.
Молодой человек не сводил с неё глаз, и постепенно взгляд его становился всё более обеспокоенным.
– Не удивлена? – наконец спросил он.
– Я… сделала что-то плохое? – дрожащим голосом спросила Риса.
– По-почему? – глаза Эля расширились.
– Раз ты привёл меня сюда, значит, я должна была сделать что-то… нехорошее, – Риса втянула голову в плечи. – Я прошу прощения, если это так. Я сделала это не специально. Но конечно, – быстро добавила она, – может быть, тебе просто рассказали о моей проблеме, и ты решил помочь мне…
Эль захлопал ресницами, и его лицо приобрело растерянное выражение. Он даже опустился на софу напротив Рисы.
– Помочь? – переспросил он.
«Значит, всё же что-то натворила», с тоской подумала Риса. Всё это время не сводившая с Эля глаз, она внезапно вспомнила, как воспитатели в детском доме поучали их: «Если вас взяли в заложники, никогда не смотрите в глаза похитителю». Про себя Риса усмехнулась этим воспоминаниям, но взгляд всё же на всякий случай отвела.
