– Ты дочь Таи, верно? – внезапно спросил Эль.
Это имя заставило Рису вздрогнуть от неожиданности.
– Да… – еле слышно произнесла она, а в следующий миг, позабыв про все страхи, подалась вперёд: – Ты знаешь мою маму? Знаешь моих родителей?
Собака в дверях вздохнула. Эль нахмурился и опустил подбородок на переплетённые пальцы рук. Взгляд его фиалковых глаз стал напряжённым и колючим. Молодой человек долго смотрел на Рису, и наконец как-то разочарованно спросил:
– Стало быть, ты меня не помнишь?
– Конечно же, помню, – поспешила с ответом Риса. – Мы столкнулись в парке, несколько недель назад. Но в тот день я только приехала в Штайнбах и, почти уверена, не успела натворить ничего плохого…
Эль хотел сказать что-то, но быстро глянул на пса и тут же закрыл рот. Некоторое время он так и сидел молча, словно подбирал слова.
Девушка с надеждой всматривалась в его лицо, надеясь, что он что-то да расскажет ей. Но Эль поднялся с софы и, засунув руки в карманы куртки, направился к лестнице на крышу.
– А как же… – Риса опешила. – Подожди! Ответь мне!
Эль промолчал. Он поправил ворот куртки и, не удостоив её взгляда, стал неспешно подниматься по ступеням вверх.
Не раздумывая, Риса вскочила с кресла. Она подлетела к лестнице и вцепилась в куртку Эля. Тот замер от неожиданности.
– Пожалуйста, – проговорила Риса, – ты же знаешь что-то о моих родителях?
Лицо её, минуту назад до смерти перепуганное, приобрело просящее, даже умоляющее выражение.
Собака гавкнула, словно упрашивая хозяина. Эль задумчиво закусил фильтр сигареты.
– Пожалуйста, – повторила Риса.
Вместо ответа Эль внимательно посмотрел ей в глаза. При этом Риса даже не смогла определить, какую эмоцию передаёт выражение его лица. Оно не было ни безразличным, ни заинтересованным, ни сердитым, ни радостным. Какое-то абсолютно нейтральное выражение.
– Пошли, – вдруг позвал он, и Риса послушно полезла за ним.
Порыв ветра ударил ей в лицо – девушка оказалась на крыше. Она невольно охнула от увиденного: город, озарённый золотыми фонарями, лежал перед ней как на ладони. Куда ни глянь, во все стороны расстилалось море огней, доносились звуки музыки и шум едущих по широким дорогам машин. На секунду Риса позабыла о проблемах и невзгодах, наслаждаясь прикосновениями ветра к волосам.
В ладонь её уткнулся мокрый собачий нос. Риса опустила голову, рассматривая пса. Внешне он напомнил ей нечто среднее между волком и овчаркой: остроконечные уши, вытянутая острая морда. И целый стог белой пушистой шерсти.
– Привет, дружище, – улыбнулась Риса. – Ты такой большой и лохматый. Никогда прежде не видела таких собак, как ты.
Риса потрепала виляющего хвостом пса по голове. Тонкие пальцы, увенчанные розовыми ногтями, утонули в белой густой шерсти.
– Это Винни, и он волк.
Эль стоял на крыше шахты лифта, опершись на перила. В зубах его дымилась сигарета.
– Волк? – Риса автоматически отвела руку в сторону.
– Не бойся, это домашний волк, – хмыкнул Эль. – Он в лес не смотрит.
Рисе показалось, что при этих словах уголки пасти Винни растянулись как будто в улыбке.
– Значит, всё-таки Тая – твоя мать,– задумчиво проговорил Эль, подперев подбородок рукой.
– Так ты знаешь моих родителей?
Эль смотрел куда-то вдаль, рассеянно жуя фильтр сигареты.
– Скажем так, – произнёс он, взвешивая каждое слово, – я знал их когда-то.
– Знал? – переспросила Риса. – То есть… знал?
– В смысле это было давно. И у нас с ними не заладилось.
