– Если я правильно вас понимаю, эти предметы схожи лишь тем, что оба они не поддаются анализу, которому их подвергали.
Айвори резко отодвинулся от стола, собираясь подняться и уйти.
– Вы можете устанавливать эту связь как вам угодно. Я выполнил свой долг. Как только я узнал, что, возможно, существует второй экземпляр, я всеми правдами и неправдами постарался его раздобыть, отправил на исследования, которые считал необходимыми, и предупредил вас. Отныне вам решать, как поступать дальше, ведь, как вы совершенно верно заметили, я уже давно на пенсии.
– Сядьте, Айвори, наш разговор еще не окончен. Когда мы сможем получить этот предмет?
– О том, чтобы его вам передать, не может быть и речи. В понедельник я намерен вернуть его владелице.
– Я думал, тот, кто вам его дал, – это мужчина.
– Я никогда вам такого не говорил, впрочем, это не имеет значения.
– Сомневаюсь, что наша организация в полной мере понимает, что происходит. Вы осознаете, сколь ценен этот предмет, если ваши предположения верны? Смириться с тем, что он будет свободно переходить из рук в руки, – чистое безумие.
– Да, психология в нашей конторе всегда была слабым местом. На данный момент владелица ни о чем не догадывается, и нет никакой причины что-либо менять. Она носит камень на шее: трудно найти другое столь же безопасное и укромное место. Нам не следует привлекать к себе внимание, а также хотелось бы избежать драки между филиалами в Женеве, Мадриде, Франкфурте и вашим – или еще неведомо с кем, ибо многие захотят наложить лапу на второй предмет. Пока мы станем выяснять, действительно ли речь идет о втором экземпляре, а об этом говорить пока рано, камень лучше как можно быстрее вернуть его юной владелице.
– А если она его потеряет?
– Неужели вы верите, что у нас он будет в большей сохранности?
– Fair enough[6], как говорят наши друзья англичане. Итак, пусть шея этой женщины отныне считается нейтральной территорией.
– Не сомневаюсь, она была бы польщена, если бы узнала.
Человек в синем костюме, который именовал себя Парижем, посмотрел в окно. Крыши Парижа тянулись насколько хватало глаз.
– Ваши рассуждения не выдерживают критики, профессор. Как узнать больше о камне, если его у нас нет?
– Порой я сомневаюсь, правильно ли поступил, что ушел на пенсию так рано. Вы ничего не усвоили из того, что я вам тут пытался втолковать. Если этот предмет и вправду близкий родственник нашего, то анализы нам ничего больше не покажут.
– Но техника в последние годы ушла далеко вперед.
– Единственное, в чем мы действительно продвинулись, – это наше знание контекста проблемы.
– Оставьте ваши лекции при себе! Что вы задумали на самом деле?
– Владелица камня – археолог, очень хороший археолог. Дикарка, решительная и отважная. Она не считается с вышестоящими, уверена, что она куда талантливее своих коллег, и делает только то, что сама решила. Так почему бы ей не поработать на нас?
– Из вас получился бы отличный директор по персоналу! Вы думаете, мы наймем ее, учитывая такую характеристику?
– Разве я вам об этом говорил? Она провела три года на раскопках в Эфиопии, в непростых условиях, и, если бы ее не выгнала оттуда эта проклятая буря, я уверен, она в конце концов нашла бы то, ради чего приехала.
– А почему вы так верите в то, что она в итоге добилась бы своей цели?
– У нее есть ценный козырь.
– Какой же?
– Удача!
– Она выиграла в лотерею?
