Помню, когда до полётов я находился в поиске работы, от нечего делать написал научную статью про запасы воды в недрах Марса. Метод, по которому можно было бы найти залежи, довольно прост: по поверхности разбросано очень много небольших кратеров. Те, у которых вокруг дыры существует припухлость, наполнены органическими жидкостями или газами. Те, у которых припухлости нет, а края сильно втянуты внутрь – наполнены неорганическими металлами. Достаточно найти нужный кратер, и проблема будет решена. Горазд перед уходом сказал, что они идут изучать как раз один из этих кратеров.
Я открываю бортовой журнал и считываю координаты. Сколько было скандалов, пока я не приучил всех записывать координаты планируемых вылазок вручную в обычный бумажный журнал, который я привёз на Марс с Земли! Женя упорно доказывал, что электронные записи ничуть не хуже, а навигатор работает без сбоев. Сейчас он сидел в стороне, нахмурившись, и пытался придумать, как наладить связь. Я промолчал – не стал язвить. Есть у меня такое хорошее качество – человеку и так не по себе, зачем его лишний раз мучить. Наверное, я слишком мягкотелый, поэтому и не стал командиром экипажа.
– Инга, проверь состояние собранных образцов и продуктов. Женя, следи за стабильным состоянием наших систем, а я отправляюсь на поиски Горазда, Вани и Оли.
– Возвращайся скорее, – Инга крепко обнимает меня, и я понимаю, что чувствую к ней нечто большее, чем просто симпатию.
До космолёта идти не так далеко, но приходится прикладывать усилия. Думаю о своём роботе-пауке, которого я делал в школьные годы. Вездеход хорошая штука, но есть места, где он плохо управляем. Понадобилось примерно минут двадцать, чтобы дойти – ключи от космолёта есть у всех космонавтов. Представил, как нам выдают один ключ на всех… Нет, специалисты ЗАСЛОН не настолько глупы.
Шлюз здесь более упрощённый, но и снимать с себя одежды необходимо меньше – по правилам, внутри корабля экипаж находится в плотной поддёвке, а не в свободной форме. Я для приличия постучался и только после этого прошёл в пункт управления космолётом. Меня встретил молодой мужчина, высокого роста, со светло-русыми волосами и голубыми глазами. Его мягкие черты лица создавали большой контраст с увесистым, взрослым мужским басом.
– Командир экипажа “Металл”, Вячеслав.
– Агап, старший инженер экипажа “Биология”. У нас пропала связь – вторая часть экипажа на исследовании. Темнеет.
Мы, космонавты, со временем начинаем понимать друг друга без лишних слов и уточнений – очень упрощает бытовую работу, а работу в экстремальных условиях упрощает вдвойне.
– Наши тоже пропали. Я как раз собирался уточнить у вас, все ли на месте, нужна ли помощь.
– Вездеход рабочий? Наш второй сгорел.
– Да, он в рабочем состоянии.
Вячеслав приятный парень – лучше бы он был моим командиром. С Гораздом тяжелее – начались бы вопросы, почему не работает связь и никто не доложил, что будет марсотрясение, выносил бы мозг, что вылазку необходимо обсудить, и миллион других причин потянуть время. Я протянул записанные карандашом на клочке бумаги координаты и прочитал немой вопрос.
– Я недавно в ЗАСЛОН, вроде тут принято записывать вручную свои планы.
– Да?! – видно, что командир “Металла” не находит нужного ответа и предпочитает промолчать.
Серьёзно, думаю я, на дворе всего лишь середина двадцать первого века, а вы уже все настолько помешаны на технике и доверяете ей, что для вас ручные записи кажутся каракулями пещерного человека?! Я тоже молчу – я молчун – не лезу в души к другим людям, когда они этого не хотят.
