– А тут повстречались мы, – улыбаюсь, спрятав глаза в тарелке.
– И поверь, Селена, – произносит он нежно, накрыв при этом мою руку своей, – я безумно счастлив вас встретить. Для этого я и летал.
Вздыхаю, затем смотрю на Оливию. Бедняжка, так устала, что засыпает на ходу. Веки почти не открываются и движения очень вялые.
– Оливия, давай-ка, иди в постель, – велю девочке и помогаю ей встать. Оливия не сопротивляется.
Некоторое время вожусь с девочкой, затем мы с Кенни моем посуду.
– Не хочешь прогуляться? – вдруг предлагает Кенни.
Смотрю в окно на темное небо. В приоткрытую створку проникают природные звуки – протяжные стоны ветра и стрекотание сверчков. Улицу освещает слабый свет луны. Никаких уличных фонарей, никакого постороннего шума.
– Гулять? Ночью?
– Только не говори, что за все полгода не гуляла по ночам, – не верит Кенни.
Дергаю плечами. Мои глаза застывают на тарелке, которую обволакивает холодная струя воды. Как долго мы ещё сможем пользоваться водой из-под крана? Услышав слово «полгода», понимаю, что уже июнь заканчивается. А что нас ждет через год? Через два?
– Нет, не гуляла. Хотя прекрасно знаю, что там никого нет, но как-то все равно жутковато.
– У тебя, наверное, остались впечатления от фильмов «Обитель зла» или «Я – легенда»? – Кенни отодвигает стул и садится. – В подростковом возрасте я был без ума от этих фильмов. Теперь это уже ретро-кино.
– Там вроде как зомби… – припоминаю я.
– Там – да. Но наш мир пуст. И ночная прогулка очень даже полезна.
Кенни в конечном итоге уговаривает меня выйти на улицу. Эльбрус остается за сторожевого, мы даже дверь не стали закрывать.
Кенни очень предусмотрительно берет с собой ручные фонарики, один отдает мне. Мы шагаем по бульвару, внимательно глядя перед собой. На что только не натыкаешься по дороге: людская одежда, сумки, осколки от витринных стекол, обломки кирпичей и даже мебели. Москиты время от времени беспокоят.
Убиваю очередного комара на плече.
– В последнее время все чаще задаюсь вопросом, почему именно насекомые выжили, – раздаётся мой голос в ночи. – А еще рыбы. Недавно мы с Оливией поймали рыбу в заливе, представляешь?
– Мне тоже это кажется странным. Должно быть, есть какая-то закономерность. Животные и птицы вымерли. А насекомые и некоторые разновидности земноводных остались в живых.
– Что ты имеешь в виду под «разновидностью земноводных»?
– Когда я был в северной Африке, то увидел саламандру. Это ведь не насекомое, правильно?
Поднимаю бровь и задумываюсь.
– Что же их объединяет?
– Это нам предстоит выяснить, Селена. – Кенни берет меня за руку, потому что я уже дважды споткнулась. – Ну, как? Страшно?
– Не особо, – с улыбкой отвечаю я.
– Никого. Город огромный, но наши голоса сопровождаются эхом. Ей-богу, иногда создается ощущение, что мы в банке.
– Тихо! – Резко останавливаюсь и пытаюсь прислушаться к звукам. – Слышишь?
– Да, – соглашается Кенни. – Как будто животное бежит. Клац-клац.
Оборачиваемся и направляем фонари туда, откуда слышно движение. У меня замирает сердце на мгновение. Кенни оказался прав. Это животное. Это Эльбрус!
Кенни смотрит на меня, я на него. Собака не просто так нагнала нас, он хочет что-то сообщить, ведь Эльбрус не покидает хозяйку без причины. Тревога заполняет наши умы, и мы почти в один голос кричим:
– Оливия!
