Он изящно перевернулся и спустился по лестнице. Скриптор оказался мужчиной средних лет с седыми волосами и глазами цвета старого пергамента. Его одежда постоянно меняла фасон и цвет, словно не могла решить, к какой эпохе принадлежать.
– Вы ищете хроники о себе, – сказал он, это не было вопросом. – Большинство посетителей приходят именно за этим. Хотят узнать, какими могли бы быть.
– Нас интересует не то, какими мы могли бы быть, а то, какими были, – возразила Лисея. – Мы попали в год, которого не существует, и хотим понять почему.
Скриптор улыбнулся – улыбкой человека, который знает пуант шутки, которую еще не рассказали.
– Ах, классическая ошибка путешественников во времени. Вы думаете, что попали сюда случайно. Но в Хроносграде случайностей не бывает. Здесь есть только неизбежности, которые притворяются совпадениями.
Он щелкнул пальцами, и с верхней полки слетела тонкая книга в кожаном переплете. На обложке золотыми буквами было написано: «Хроники Ивара Кринсона и Лисеи Вард. Том первый: Путешествие в год, которого не было».
– Вот ваша история, – сказал Скриптор, протягивая книгу. – Написанная до того, как вы ее прожили.
Лисея взяла книгу дрожащими руками. Переплет был теплым, а страницы шелестели, словно живые листья. Она открыла первую страницу и прочла:
«Ивар Кринсон, изгнанник из северного клана, никогда не думал, что его топор – ключ к переписыванию истории. Лисея Вард, маг-историк из Ордена Письма и Пепла, никогда не подозревала, что знак на ее коже – карта к сердцу времени. Но механизм уже был запущен, и двое незнакомцев стали песчинками, способными сломать часы мироздания».
– Это невозможно, – прошептала она. – Книга написана о нас, но мы здесь впервые.
– Время не линейно, – напомнил Скриптор. – В нем есть петли, узлы, разрывы. Иногда следствие предшествует причине. Иногда книга пишется раньше, чем происходят события, которые в ней описаны.
Ивар заглянул ей через плечо и увидел на странице свое имя, свою историю, описанную до мельчайших подробностей. Даже его мысли в этот момент были записаны на пергаменте:
«Ивар почувствует страх – не за себя, а за реальность самой реальности. Если их история уже написана, значит ли это, что у них нет выбора? Или выбор в том, чтобы переписать уже написанное?»
– Кто автор? – спросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Скриптор перевернул книгу и показал им последнюю страницу. Там, где должно было стоять имя автора, были только два слова: «Они сами».
– Вы пишете свою историю самим фактом своего существования, – объяснил библиотекарь. – Каждый выбор, каждый шаг, каждое слово добавляют новую строчку. Но механизм времени читает книгу быстрее, чем вы ее пишете. Поэтому он знает, что будет дальше.
– И что будет дальше? – спросила Лисея, листая страницы.
– То, что должно быть. Или то, что вы решите, что должно быть. Разница между этими вариантами и есть свобода воли.
Лисея дошла до главы, которая называлась «Убийство во втором витке», и остановилась. На странице была иллюстрация – Ивар стоял над телом старика, а в его руках блестел от крови топор.
– Это еще не произошло, – сказала она.
– Но произойдет, – ответил Скриптор. – Если вы не измените сценарий. Вопрос в том, хотите ли вы его менять. Ведь каждое изменение в истории создает новые трещины во времени. А время не любит, когда его рвут.
Он взмахнул рукой, и вокруг них зашевелились полки с книгами. Тысячи томов, миллионы историй, которые могли бы быть, но не стали реальностью.
