Пещера Тимура - страница 18

Сашка непроизвольно улыбнулась: – «Ну, надо же! И ни одной тучки! Ни одной!!» – вспомнила тетку, приехавшую погостить из далекой России. Она с детским восторгом каждое утро подходила к окну и, выглядывая из него, не переставала удивляться на протяжении 2-х месяцев: « – Ну, надо же! И ни одной тучки!! Ну, ни одной!!!»

– Теть Нин, да – лето же! Какие могут быть тучи?!

– Ну, как же, летний дождичек, это ж, обязательно…

– Дождь?! ЛЕТО-ОМ?! Не бы-ва-ет!! Лето – это солнце, жара!

Но тетка, не веря своим глазам, каждый день все надеялась увидеть «хоть одну тучку»…

Вдруг Сашка почувствовала чей-то пристальный взгляд. Она встала по пояс в воде, оглянулась: Демин чистит рыбу, Костик у костра возится, Анька хлопковым маслом мажется…

Повернувшись к противоположному – тенистому берегу, она заметила двух пастухов, погонявших стадо баранов.

– Хм… бараны, что ли уставились?

Тело покрылось «мурашками» и Сашка снова плюхнулась в тепленькую водичку.

– Акула!! Каракула!! – заорали дети, окружая Сашку.

Она еле успела нырнуть под воду от яростно бьющих со всех сторон, струй.

Отплыв на безопасное расстояние, она вдруг горбом поднялась, растопырив пальцы с длинными темно-вишневыми ногтями, страшно вытаращив глаза и широко открыв рот, медленно направилась к напугавшим ее, детям:

– Я – акула-Каракула! Распахнула злую пасть! Не хотите ли к акуле вы – попасть?!

Дети с визгом бросились врассыпную и начали окружать Сашку, нещадно лупя ладонями по воде.

Сашка крутилась вокруг своей оси и «страшно» почти хватала кого-то из приблизившихся ребят.

– А-а-а! – с визгом увертывался тот, но с другой стороны уже следующий смельчак норовил залепить ей в лицо очередную «шлепающую» волну.

Первобытные, необузданные вопли наполнили ущелье диким шумом.

– Санька бесится… – улыбнулась Лерочка.

– Нормально… Общается с молодежью – вяло подтвердила Аня и – вдруг заорала:

– А! А-а-а!!! А-а! – подпрыгнула и понеслась в кричащую веселую кучу.

Дети, не ожидавшие такого вероломства от тети Ани, с еще большим визгом бросились врассыпную…

– Ай-я-а-а! – по индейски заорал Дима и с разбегу, «бомбочкой» прыгнул в озеро.

Костик бросил свой костер и медленно, по- медвежьи, тоже полез в воду, наровя схватить чью-нибудь маленькую пяточку…

Неудержимое веселье, взорвавшее тишину, бесновалось еще с полчаса. Но понемногу уставшие, наоравшиеся, накупавшиеся, посиневшие дети и взрослые, впавшие в детство, выбрались на берег и, молча, полезли вверх по склону ущелья на солнышко, потому что зеленую лужайку уже накрыла тень.

Жара, наконец, спала. Голос диктора бодренько вещал с экрана телевизора о достижениях в народном хозяйстве. Сашка дремала, лежа поперек дивана, ожидая художественный фильм после новостей.

Раздалась «птичья» трель входного звонка. Сашка глянула на часы, стрелки показывали 21—20.

– Лежи, я сам – буркнул Костик, куривший во дворе, через открытое окно.

– Константин Степанович Костик?

– Да-а…

– Рядовой Кубарин – солдатик козырнул и протянул листочек бумаги: – «Вам повестка в военкомат, распишитесь вот здесь».

– На переподготовку что ли?

– Вам все объяснят на месте. Угу – забирая расписку, удовлетворенно промычал солдатик. – «Всего доброго!» – козырнул и ушел.

В тусклом свете уличного фонаря Костик попытался прочитать текст на сероватом листке, но мелкий шрифт сливался в черные полоски.

– Кто там? Коть? – Сашка зевнула, вопросительно глядя на вошедшего мужа.