Лагерь так и не развернули, двинулись дальше. Самым неприятным было то, что с собой в карманах и маленьких сумках с собой были и орехи, и печенье, джерки и вяленое мясо, но со связанными руками до всего того было не добраться. Аналогичная ситуация была и у Кьяры, но не есть же друг у дружки из кармашка, да ещё и эти два зелёных надзирателя как увидят, так сразу себе отберут. А молча и не подавая виду можно было хотя бы сохранить припасы.
Солнце плавно катилось к закату, а день к своему концу. Не дождавшись, пока сопящая и переваливающая с боку на бок малышка проснётся, Кьяра и Ди сами ощутили усталость. Так что за минувшую ночь побег не удался. Поить их вновь отказались, но поутру пообещали над этим подумать.
Всё зависело от того, как далеко орочий караван сможет добраться, свернув ночной лагерь. Если пленниц удастся кому-то неплохо продать, значит, и все заботы о них перелягут на кого-то другого. Уже новым хозяевам те будут обузой и проблемой. Если нужны живыми – там уж пусть поят и кормят, а если по пути попадутся патрули минотавров, там уж им не важно, насколько счастлив и здоров будет их обед.
Проснувшаяся Лилу, заболтав главаря орочьей шайки, таки упросила всё же дать им немного воды, хотя вместо той по итогу подали из награбленного добра бурдюк с жирным верблюжьим молоком. Орки пить его не любили, а так, чтобы не пропало и не скисло, никто ведь не знал, как скоро они с кем-либо смогут поторговать, хотя бы отдали пленным девчонкам.
Пить, когда у тебя связаны руки, было весьма неудобно, да и надсмотрщик не то, чтобы как-то старался получше держать этот бурдюк. По итогу все слегка облились, а гномка пустилась в долгое сравнение напитка с молоком горных коз, яков и других известных ей копытных.
Караван двинулся по жаркой степи, и каждый час здесь был похож на другой. Крики грифов вдали, иногда видневшаяся сзади телеги какая-нибудь живность на горизонте – рогатые антилопы, зубры, стада рыжих мамонтов, небольшие пухлые вомбаты да двуногие птицы. Разумеется, всё это вдали, никто и не думал приближаться к повозкам и впряжённым в них трицератопсам. Периодически они проезжали мимо скелетов стегозавров с причудливыми пластинами, прораставшими прямо из позвоночника, и длинношеих гигантских ящеров, давно ушедших из этих краёв в куда более покрытые деревьями регионы.
– Хей, орки! – вдруг раздался голос Кьяры, сидевшей напротив. – История есть для вас.
Та будто бы прочитала мысли Дианы суточной давности. Ей самой пришла схожая идея то ли отвлечь орков, то ли попробовать с ними подружиться. Она явно заметила вчера эту их любовь к забавным историям, по крайней мере того, кто сидел к ней ближе, в углу телеги по её сторону.
– А нудкать, – развесил тот сразу уши.
– Сидел на берегу орк, рыбу ловил да за весь день так и не поймал ничего. Допил свою брагу, одна капля осталась, а как вдруг видит – дёргает кто-то за его удочку! – рассказывала аристократка. – Вытащил, а там маленький такой ёршик. Он ему каплю браги в рот капнул и швырнул в воду. Уходить уж собрался, да как наплыло рыбы немерено, только вытаскивать и успевал! Полную кадку натягал. И слышит оттуда злобные рыбьи голоса: «Ну, ты, ёрш, и брыть, конечно! Зараза! Наливают, говорит… Отпускают, говорит…».
Оба стражника залились громогласным смехом, запрокидывая головы. Дальний так даже аж прослезился, смахнув когтистым толстым пальцем влагу с прищуренного глаза. Клыкастая охрана хохотала от души, а Кьяра тихо пояснила Ди, что это как-то Форк ей рассказал в лагере и она сейчас вот припомнила.
