Считаются разновидностью джиннов.
7. Глава 7
Ясмин
Когда Пол рухнул к ногам хаджи, на меня нахлынуло облегчение: умер, значит, я снова свободна. Меня поразило эгоистичное чувство, от которого почти сразу стало стыдно. Жар охватил тело от макушки до пят. Дядя Карим наклонился к Полу, а я стояла в оцепенении и перебирала в памяти его слова.
Как он сказал? Летающий ковер? Лампа? Вжав ногти в ладони, я покачнулась, а мимо меня пронесся Али. Он рухнул на колени подле своего господина, воздел руки к небу и закричал:
— Великий Мудрец, какое несчастье на голову твоего раба. Такого человека сгубили. Разум, конечно, осла, но сердце-то доброе… — несколько раз Али цокнул языком, сдернул капюшон и склонился к груди Пола. Прислушавшись к мерному дыханию, слуга закатил глаза и фыркнул: — Ай, говорила мне бабуля: не связывайся с чужаками. Одни проблемы на голову бедного Али. Вай-вай, не человек — верблюд необъезженный!
Я спрятала шок за капюшоном бурнуса, пропитанного ароматом Пола. Наверное, так пахли все чужеземцы с Эрэбуса [1]. Многие торговцы Амррока по возвращении рассказывали о зеленых лугах, высоких горах и густых лесах Объединенного королевства, лавандовых полях Фринбульдии. Прикрыв глаза, я на несколько секунд выпала из реальности и не сразу услышала, как меня окликнули.
— Ясмин!
Вздрогнув, я посмотрела на сосредоточенного дядю Карима, затем перевела взгляд на посеревшее лицо Пола. Хаджа поднес к его носу крохотную склянку с чем-то очень пахучим: яркий аромат трав и специй привел чужеземца в чувство. Бедолага зашелся в кашле, глубоко вдохнул и перевернулся на бок, пытаясь прийти в себя.
— Ой, господин, вы ожили, — обрадовался Али. Проведя пальцами по смоляным волосам, он немного отодвинулся.
— У кого здесь «разум осла»? — прохрипел Пол и усиленно заморгал.
Одно неловкое движение рукой — и окуляры слетели на землю. Блики солнечных лучей на прозрачном стекле привлекли мое внимание: смотреть на Пола я боялась. Вдруг ему вздумается загадать желание? На вторую попытку у меня не хватило бы духа.
— У кого? Не знаю, господин. Вам почудилось, Мудрец не даст соврать. Али так переживал, так переживал. Чуть себя не съел, что оставил вас в опасности…
— Прекрати трещать, глупый попугай! — прикрикнул на слугу дядя Карим. — Лучше помоги.
— А вы почему меня оскорбляете, хаджа? — надул щеки Али. — Не надо кричать, чай не с глупым ослом беседу ведете.
— О Мудрец, какой дурень топчет землю наших предков под лазурными сводами твоего неба.
Дядя Карим закатил глаза, на что Али окончательно разобиделся. Слуга выпятил губу, шумно вздохнул и процедил:
— Хаджа, вы, безусловно, талантливый человек и ваши руки не из-под хвоста осла растут, но…
Я осторожно подошла к сидящему Полу, который по-прежнему тряс головой, и наклонилась за окулярами. Убедившись, что стекла не пострадали, я протянула окуляры хозяину, а тот прищурился. На лице Пола отразилось сомнение. Будто он не понимал, кто перед ним находится.
— Это Ясмин, — сказала я.
— Вижу, — неожиданно огрызнулся в ответ Пол. Возникало ощущение, что моя помощь его сильно разозлила. — Дай сюда!
Пальцы несколько раз бестолково захватили воздух. Недолго думая, я взяла Пола за руку и вложила окуляры в ладонь. Лишь после этого он надел их без посторонней помощи, более того — вместо благодарности злобно цыкнул. Вставать тоже решил сам: господин Мехди и Али, прекратившие на время ссору, попыткой поддержать были посланы в «дрыгловые дрыглы».
