Пренебрежение, буквально сочившееся в его голосе, покоробило Карину. Ей приходилось встречать множество толковых, умных арквазийцев – гораздо более приятных в общении, чем сам Мвале Омар.
– Что нам следует предпринять? – спросил кто-то из членов Совета.
Карине очень захотелось оказаться одной в своей спальне. Лучше бы она вообще сегодня не открывала глаз.
Выдержав паузу, Великая визирша Дженеба предложила:
– На данный момент об убийстве не известно никому, кроме присутствующих в этом зале и Дозорных, ведущих следствие. С последних взята Клятва на Крови о неразглашении тайны. Очевидно, в качестве следующей меры следует разослать по храмам предупреждение о том, что Церемония Открытия, а также все остальные праздничные мероприятия откладываются вплоть до дальнейших указаний…
– Вы хотите отменить Солнцестой? – вмешалась Карина.
Все взгляды обратились к ней, причем в большей их части светились скепсис и недоверие – торопливо, впрочем, прикрытые почтительной озабоченностью.
Визирша кивнула:
– Придется. Вне всякого сомнения, нет необходимости напоминать вам о принятом порядке действий на случай подобных несчастий.
– Нет, Великая визирша. Нет необходимости напоминать, что моя мать мертва.
Впервые во всеуслышание озвучив эту такую простую и такую еще новую истину, она испытала острую боль.
Мама ушла с уверенностью, что дочь ее ненавидит.
Но сейчас важнее не это горестное обстоятельство и не ее, Каринина, скорбь, а то, что Пустельга успела открыть своей наследнице в Святилище Цариц. Если Солнцестой не состоится, падет Преграда, и хотя девушка ничего не жаждала сильнее, чем обрести возможность беспрепятственно выйти за пределы Внешней стены, Зиран тогда окажется под угрозой магической атаки со стороны множества врагов.
Праздник должен пройти как обычно. Любой ценой.
– Мы устраиваем Солнцестой лишь раз в пятьдесят лет, – возразила Карина. – Десятки тысяч людей уже собрались на него. Если отменить его из-за убийства султанши, торжествовать будут наши враги.
– Невозможно одновременно обеспечить проведение фестиваля и по надлежащему обряду похорон царицы, да упокоит ее Великая Мать, – твердо проговорила визирша. – Мне больно думать о том, что все труды, вложенные нами в Солнцестой, пропадут, но разве есть выбор?
– К тому же у нас появится время разобраться, кто стоит за этим гнусным злодеянием, – добавил другой визирь.
Карина умолкла. В стройном многоголосье аргументов со стороны визирей чувствовалась договоренность. Видимо, Совет уже успел собраться и все обсудить раньше, без нее. Внутри девушки поднималась волна раздражения.
– Мы отдаем себе отчет в том, что никто во всей стране не может скорбеть о великой потере сильнее вас, – продолжала Дженеба тоном таким мягким, какого Карина никогда от нее не слышала. – Поэтому и вас не осмелились бы просить взвалить на себя эмоциональные и физические тяготы управления Солнцестоем.
В памяти Карины вспыхнула та фреска из Святилища Цариц. Те страшные жертвы, что принес ее род ради претворения в жизнь мечты первой из Алахари. Неужели той из Алахари, кто сведет тысячелетние усилия на нет, станет она?
– Я справлюсь, – сказала Карина так твердо, что сама себе удивилась. – Управлюсь с Солнцестоем.
И тут же мысленным взором увидела, как Пустельга одобрительно кивает ей. Именно такого поведения ждет от своей новой султанши Зиран.
А вот визири отнюдь не кивали одобрительно – напротив, глядели с беспокойством. После долгой паузы Дженеба наклонилась и сказала:
