– Коварный даос!
Когда Цзин Нин вошел внутрь, сразу ощутил небывалую энергию инь: люди носились по дому, не зная, куда бежать. Полагаясь на воспоминания с прошлого визита, он направился к покоям юной госпожи, издалека до него донеслись стенания ученого:
– Даже небо не вечно, не вечна земля, только печаль во мне не имеет конца![7] Не прощу! – С этими словами вокруг поднялся ветер нечистой силы и хлынул из женских покоев на улицу прямо под яркие лучи солнца.
Цзин Нин нахмурил брови. Мстительный дух ученого был настроен слишком враждебно, чтобы можно было успокоить его. Не оставалось ничего, кроме как рассеять душу, тем самым лишив духа шанса на перерождение.
– Одумайся! – из покоев доносился крик Мо Хуа. – Взрослый высокий парень, а хнычешь, как девчонка! Не помешало бы уже повзрослеть!
– У-у-у… не бей меня, Мо Хуа, я перестану плакать. Вот только Лю-эр[8] меня предала, через три дня она выйдет за другого, как же… как же мне не плакать.
Цзин Нин шагнул внутрь покоев как раз вовремя, чтобы увидеть распластавшихся на полу обитателей дома вместе с побледневшей Мо Хуа, которая в этот самый момент гонялась за мстительным духом ученого.
Вскинув брови, он молча застыл на месте.
Устав бегать, Мо Хуа вскоре остановилась передохнуть. Обломанная ивовая ветка в ее руке гневно полетела в ученого, а вслед и ругань:
– Раз уж удалось сломать лисью печать, то и ступай перерождаться! Какой из тебя злой дух?!
Приняв удар, тот молча сжался на корточках под ивой.
– Я хочу остаться с Лю-эр, не могу позволить ей выйти за другого.
– Дурень ты! Пусть она и не выйдет за другого, все равно не станет твоей, ты… – Слова девушки, казалось, надавили на больное.
Глаза ученого окрасились в красный цвет, и он внезапно закричал:
– Замолчи! Если жизнь моя закончена, то пусть и Лю-эр умрет со мной! – Освирепев, точно волк, он бросился к лежащей на полу без сознания юной госпоже Лю.
Тут Цзин Нин, взмахнув рукой, выбросил вперед амулет, и тот прилепился ученому ровно на лоб. Затем послышался треск: мстительный дух закатался по полу, будто пытаясь потушить вдруг охвативший его огонь и выглядя так, словно испытывал ужасную боль.
Мо Хуа яростно подскочила к нему и, не обращая внимание на то, что амулет жжет пальцы, бесцеремонно сорвала его со лба ученого, а затем со странным выражением лица посмотрела на Цзин Нина.
– Этот амулет рассеет его душу…
– И что с того? Он уже стал злым духом. – Лицо даоса осталось неизменно холодным.
Она растерянно смотрела на него какое-то время, не зная, что сказать, а потом произнесла:
– Он не сможет переродиться.
Цзин Нин всмотрелся в ее глаза и обнаружил в глубине тревогу и странное горе. Подобному выражению было не место на лице Мо Хуа. Ей следовало веселить его своими глупыми бессмыслицами, но никак не грустить.
– Никто не помешает мне воссоединиться с Лю-эр! – неистово вскричал ученый и яростно бросился на Цзин Нина.
Мо Хуа охватил ужас. Для нее даос по-прежнему не обладал достаточной силой, чтобы дать отпор злому духу, поэтому, собрав последние капли силы, она в ту же секунду прыгнула перед ним, желая стать щитом, закрыть Цзин Нина от удара.
Мужчину сжало в объятиях теплое тело, однако маленький дух была просто-напросто до ужаса слаба. Удивительным образом то чудодейственное снадобье так плохо усвоилось в ней, что даос сомневался, достигло ли оно вообще ее желудка. Тем не менее этому хрупкому существу вдруг взбрело в голову защитить его ценой собственной жизни.
