Ара стоял у Корби за спиной.
– Знаешь, иногда мне кажется, что мы снимаем девчонок только для того, чтобы не пропадала наша красота, – вдруг сказал он.
Корби фыркнул и выпрямился. Он увидел свое лицо в зеркале. Темноглазый и черноволосый. Губы тонкие, неяркие, но в их уголках живет озорная улыбка. Нос, как обычно, задран кверху. Под глазами темные впадины – дань бурной ночи.
– Щетина, – критически заметил Корби, – желтые зубы и вонючее дыхание. Какая, на фиг, красота?
– Не будь так суров к своей похмельной физиономии. – Ара приобнял Корби за талию, и его темное лицо появилось в зеркале рядом с лицом друга. – Мы настоящие красавчики.
– Уйди, противный, – поежился Корби.
Ара не смутился, но отодвинулся.
– Кстати, – спросил он, – а где Ник?
– Ночью взял полбутылки водки и пошел домой. Сказал, что еще накатит с отцом.
– Чудовище, – одобрительно сказал Ара.
– Будешь мириться с рыжей? – поинтересовался Корби.
Черный брат качнул головой.
– Точно не сейчас, – решил он. – У тебя есть жвачка?
Корби взъерошил голову полотенцем и теперь приглаживал влажные волосы.
– Была в карманах, – ответил он. – А у тебя есть что-нибудь от головы?
– У меня нет, но на кухне аптечка, – сообщил Ара.
Корби поймал отражение его взгляда.
– Давай свалим отсюда прямо сейчас, – предложил он.
– Убегаешь, – понял Ара.
– Меня затрахали, – нервно улыбнулся Корби.
– Я поищу таблетки, – предложил Ара, – а ты угостишь меня жвачкой. И мы свалим.
– Ага, – кивнул Корби.
***
Ира проснулась от одиночества. Корби всю ночь был рядом, а сейчас куда-то делся. У него была манера неуловимо ускользать. Он уже один раз сбежал от нее, но она вычислила, где он живет, и нашла его.
Девушка услышала шорох, приоткрыла глаза и увидела Корби. Он наклонялся, собирая с пола свою одежду, и на его спине проступал пунктир позвоночника. Он смешно прыгал на одной ноге, когда надевал штаны. У него был подтянутый живот, плавный разворот плеч, какого не бывает ни у спортсменов, ни у сутулых ботаников.
Он опять убегал. Она могла в любой момент остановить его. Но вместо этого она продолжала лежать, притворяясь спящей, и сквозь чуть приподнятые ресницы наблюдала, как он одевается. Его кожа была бледной и чистой, хотя в минуты страсти или опьянения у него на щеках вспыхивали красные пятна.
Ира почувствовала, как по внутренней стороне ее бедра скользнула капелька теплой влаги.
– У меня на тебя стоит, – тихо сказала она.
Корби вздрогнул и обернулся. Его руки запутались в мятой рубашке-поло. Несколько мгновений он выглядел глупо, потом улыбнулся уголком рта.
– Да, – ответил он, – теперь я заметил, как твой большой упругий фаллос приподнимает край одеяла.
Ему удалось просунуть руки в рукава. Он небрежно застегнул две пуговички воротничка. Ира сверлила его взглядом.
– Мне больше нравится видеть, как ты раздеваешься, – сказала она.
Корби фыркнул.
– Не все коту масленица. – Он нашел в кармане жвачку. – Тебя угостить?
Ира протянула ладонь. Ее грудь показалась из-под одеяла. Над сосками темнели маленькие впадинки для пирсинга. Корби отвернулся и, не глядя, выдавил на ладонь девушки пару пастилок резинки.
Ира поймала его за руку.
– Нет, – сказал Корби.
– Хорош ломаться, – прошептала девушка.
Корби посмотрел на нее.
– «Нет» значит «нет», – ответил он.
– Вчера тебе все нравилось, – зло напомнила Ира.
Корби вырвал руку. Розовые кубики жвачки упали на пол.
– Я тебе не сучка. И я не ломаюсь. Ломаются, когда «нет» значит «да». А мое «нет» значит «нет».
