– Прошла зима, настало лето – спасибо Путину за это!.. Прошла зима, настало лето…
«Шизик, что ли?» – удивился пацанчик от «афганца» вслед напевающему мужичку, который был похож на вертлявого дятла, особенно общительного в период размножения, а затем негромко произнёс с нескрываемой горечью:
– Прошла зима, настало лето – спасибо маменьке… и тятеньке за это!
Рассказ
Протасов был чуть старше Самодурова… Когда-то они учились в одной школе, только в разных классах, жили в соседних домах и гоняли мяч в общем дворе. Их белесые дома из силикатного кирпича стояли на окраине города, быстро обрастая вокруг себя такими же типовыми пятиэтажными коробками эпохи социализма. Потом, может, по генплану развития города или, может, по неведомому зигзагу судьбы, приятели вновь оказались рядышком, но уже на другой окраине областного центра. Теперь они проживали в многоэтажках серого цвета, построенные индустриальным методом панельного домостроения незадолго до последних реформ, окончательно похоронивших этот самый социализм в огромной многонациональной стране.
В последующие годы их девятиэтажки затерялись среди множества новых высотных домов-скворечников, отделанных качественным лицевым кирпичом разных оттенков коричневого цвета, радующим глаз многим горожанам, несмотря на многочисленные банкротства строительных компаний и мучительные страдания обманутых дольщиков жилья.
Современные постройки почти не затрагивали довольно безотрадную жизнь Протасова и Самодурова, не могли особо украсить её или чем-то утешить их, как городских обывателей, обременённых множеством насущных забот и проблем. Новые дома, как раковины гигантских каракатиц, расползались и зримо росли вокруг, оберегая покой их обитателей, радуя владельцев жилья не только комфортом, но и своей престижностью, а приятели лишь неумолимо старели в своих последних жилищах ещё тоталитарного и уже немодного покроя…
Протасов выключил телевизор и мгновенно отсёк, будто жестокий палач на эшафоте, торчащие на экране говорящие головы ученых философов и, отправив их в виртуальное небытие, тяжело вздохнул. «Если, как писал Фазиль, политика – вино для дураков, – подумал он с усмешкой, – то философия – десерт для сытых бездельников…»
Эта мысль ничуть его не обрадовала, да и Фазиль Искандер никогда не был его другом и даже знакомым – он просто считал писателя мудрым человеком. Себя же Протасов к мудрецам не относил, но назвать себя полным идиотом или круглым дураком вряд ли бы решился. Он получил высшее образование технического профиля, имел солидный трудовой стаж, владел многими специальностями, однако в настоящее время работал простым водителем мусоровоза. Правда, Протасов, как и многие его сограждане, был не против смены места работы, желательно, на более денежное и менее напряжённое по трудовым затратам.
Сегодня ему позвонил Самодуров и пообещал зайти. Недавно они беседовали насчет работы на новом и, видимо, самом большом в перспективе городском кладбище, где приятель трудился главным механиком, и тот, похоже, хотел что-то сообщить Протасову. Он же никаких иллюзий по поводу трудоустройства в прибыльном кладбищенском бизнесе не питал, а когда встретил Самодурова в прихожей, то без всяких слов догадался, что приятных сюрпризов от него ожидать не следует.
Разговорились давние приятели на кухне, где Самодуров поставил на стол поллитровку отменной водки.
