Она невидяще глядела на мужчин, содержимое половины бутылки «Красного кинжала» рассасывалось в ее желудке. Последним, что она ела, были остатки куриных костей и поскребыши из консервной банки.
– А?
– Моя коробка, – заорал бородатый прямо ей в лицо. – Это мое место. Ты сумасшедшая или как?
– У нее нет мозгов, – сказал другой, – она ненормальная, и все тут.
– И угрюмая, как черт. Эй, что там у тебя в сумке? Дай-ка посмотреть.
Он ухватился за сумку и дернул, но женщина испустила протяжный вопль и отказалась отдать, глаза у нее широко раскрылись от страха.
– У тебя там какие-то деньги? Выпивка? Дай сюда, сука!
Человек почти вырвал сумку у нее из рук, но она захныкала и повисла на ней. Красным светом сверкнуло украшение на ее шее – маленькое дешевое распятие, прикрепленное к ожерелью из сцепленных полированных камешков.
– Э! – сказал второй. – Смотри-ка! Я ее знаю. Я видел, как она побиралась на Сорок второй улице. Она думает, что такая уж чертовски святая, всегда проповедует людям. Ее зовут Сестра Ужас.
– А-а? А может, мы тогда заложим эту безделушку? – он потянулся, чтобы сорвать с ее шеи распятие, но она резко отвела голову в сторону. Мужчина схватил ее за затылок, зарычал и приготовился ударить ее другой рукой.
– Пожалуйста! – стала умолять она, готовая заплакать. – Пожалуйста, не бейте меня. У меня для есть вас кое-что другое! – Она стала рыться в сумке.
– Давай сюда и проваливай! Мне бы расшибить твою башку за то, что спала в моей коробке, – он отпустил ее голову, но кулак держал наготове.
Пока она искала, она все время издавала слабые всхлипывающие звуки.
– Тут у меня кое-что есть, – бормотала она, – где-то тут.
– Выкладывай давай, – он подтолкнул ее ладонью. – И тогда, быть может, я не отвешу тебе по заднице.
Ее рука ухватила то, что она искала.
– Нашла, – сказала она. – Ага, вот оно.
– Ну, давай сюда!
– Хорошо, – ответила женщина; всхлипывания прекратились, и голос ее стал тверд, как железо. Одним незаметным плавным движением она вытащила бритву, со щелчком раскрыла ее, взмахнула рукой и полоснула по голой руке бородатого.
Из разреза струей брызнула кровь. Лицо мужчины побледнело. Он схватился за запястье, рот его округлился, раздался вскрик, похожий на подавленный кошачий вой.
Женщина тут же вскочила выпрямилась и, держа перед собой брезентовую сумку как щит, снова замахнулась лезвием на обоих мужчин, которые прижались друг к другу. Затем выбралась на замусоренную мостовую и побежала. Бородатый, у которого по руке стекала кровь, погнался за ней, держа деревяшку с торчащими ржавыми гвоздями; глаза его сверкали яростью.
– Я тебе покажу! – визжал он. – Я тебе сейчас покажу!
Он кинулся на нее, но она пригнулась и опять полоснула его бритвой. Он снова отпрянул и замер, тупо уставившись на струйку крови, стекающую по его груди.
Сестра Ужас не медлила, она повернулась и побежала. Поскользнулась в луже гнилья, но удержала равновесие; сзади нее раздавались крики.
– Я тебя поймаю! – предупреждал бородатый. – Я найду тебя, сука! Погоди!
Она не стала его ждать и кинулась на утек; туфли шлепали по мостовой. Наконец она добежала до барьера из тысяч расползшихся от непогоды мусорных мешков. Она перебросилась через него, на ходу подобрав несколько интересных вещей, вроде треснутого шейкера и разбухшего журнала «Нешенл джиогрэфикс», и засунув их в сумку. Теперь она была за барьером. Но она продолжала идти, дыхание болезненно отдавалось в легких, а тело вздрагивало. Они были близко, думала она. Демоны чуть не схватили меня. Но, слава Иисусу, все обошлось, и когда он прилетит на своей летающей тарелке с планеты Юпитер, я буду там, на золотом берегу, целовать ему руки.
