Марлен поёт (на плохом английском).
1 песня: You’re the cream in my coffee.3
Пианист ошибается.
МАРЛЕН. Нет, ну я так не могу. Вы же совсем не то играете! Там же все очень просто… Давайте ещё раз.
Марлен поёт. Пианист ошибается.
МАРЛЕН. Ты что, глухой, что ли?! Так же петь невозможно! Разве это непонятно?!! Неббиш!.. Давай сначала.
Марлен поёт. Пианист ошибается.
МАРЛЕН. Это просто издевательство какое-то, а не аккомпанирование!!! Неужели так трудно сыграть эту идиотскую песню?! Идиотскую американскую песню, которую придумали идиотские американцы?!! Ещё раз! Сначала! И если ты ошибёшься…
ГОЛОС. Фрау Дитрих, спасибо, этого достаточно.
МАРЛЕН. Но я не допела до конца. Надо ещё раз…
ГОЛОС. Пожалуйста, позвольте режиссёру решать, что и сколько раз петь. Для нашей кинопробы этого вполне достаточно. Теперь пройдитесь немного перед камерой.
МАРЛЕН. Что я, лошадь?.. (Ходит.)
ГОЛОС. Спасибо. Теперь… Сядьте на пианино и спойте что-нибудь другое.
МАРЛЕН. На пианино?! Хм… А что спеть?
ГОЛОС. Можете что-нибудь ваше, родное. Чего не знают «идиотские» американцы.
МАРЛЕН. Надеюсь, вы не приняли это на свой счёт, господин фон Штернберг. Я вполне допускаю, что среди американцев могут попадаться умные люди.
ГОЛОС. Да что вы говорите! Весьма польщён. Но давайте, всё-таки, лучше займёмся делом. Внимание, Камера… Мотор… Начали.
МАРЛЕН. Стоп!
ГОЛОС. В чём дело?
МАРЛЕН. Я ещё не сказала ему, что я буду петь. (Пианисту.) Имей в виду, когда я буду сидеть там, мои… каблуки будут качаться у тебя перед носом.
Господин фон Штернберг, мы готовы.
ГОЛОС. Внимание! Камера… Мотор… Начали.
Дитрих садится на пианино и поёт песню (по-немецки).
2 песня: Wer wird denn weinen.4
РУДИ. Марлен! Как это понимать – мою жену взяли на главную роль, а она даже не удосужилась мне сообщить об этом?
МАРЛЕН. Руди, перестань! Главную роль будет играть Эмиль Яннингс, а меня взяли на роль портовой шлюхи! По-твоему, я должна теперь плясать от счастья?
Глупость какая-то! Вообще не понимаю, почему этот Джозеф фон Штернберг меня выбрал.
РУДИ. Значит, у великого голливудского режиссёра оказался хороший вкус! Это, кстати, редкость, Марлен. Нам крупно повезло!
МАРЛЕН. Очень смешно. Ты бы видел этого великого режиссера! Метр с кепкой! И при этом он ещё, видите ли, Фон Штернберг. Разве не анекдот? Ну, какое «фон» может быть у еврея! Повсюду одна игра и притворство… Не думаю, что из этого фильма выйдет что-нибудь хорошее.
РУДИ. Я понимаю, дорогая, ты очень волнуешься. Но ты не бойся – мы будем тебя поддерживать. И я, и наша малышка Мария…
МАРЛЕН. Что значит, не бойся? С чего ты взял, что я боюсь? Хорош супруг! Да ты просто гонишь меня на заработки! Так, всё. Никаких съёмок не будет.
РУДИ. Милая, пожалуйста, не горячись…
МАРЛЕН. Между прочим, я и так неплохо зарабатываю на танцах! Или ты против? В конце-концов, я – мать! И должна воспитывать дочь, а не изображать портовых шлюх!
РУДИ. Ты просто не так поняла… Я…
МАРЛЕН. Какой-то фон-Штрюндик приехал в Берлин, и думает, что к нему сломя голову сразу побегут все актрисы?! Что он себе воображает? А ты тоже хорош! Муж, называется!
РУДИ. Извини. Возможно, я что-то не так сказал. Но я не…
МАРЛЕН. Господи, а название! Нет, ты слышал это идиотское название? «Голубой ангел!» Что они имеют в виду? Только глупому американцу могло прийти в голову такое!
