ШТЕРНБЕРГ. А что ты делаешь? Копишь?
МАРЛЕН. Прекрати! Ради бога! Джо, ты же умный человек – неужели ты тоже веришь всем этим глупым сплетням обо мне?!
ШТЕРНБЕРГ. Прости, Марлен, прости. Наверное… я слишком тебя люблю. Иногда даже думаю – зачем я сам своими руками подарил тебя всему этому миру! Этим бесконечным поклонникам и газетчикам, светским салонам и самовлюблённым критикам. Как хочется иногда, чтобы ты была простой женщиной. Только моей любимой Марлен… Но, увы! Я конечно чересчур самоуверен – не было б меня, ты все равно стала бы тем, кем ты стала. Потому что ты рождена быть звездой, милая, и иного пути у тебя просто не могло быть… Ты не обижаешься?
МАРЛЕН. И что же мы будем снимать в следующий раз, Джо?
ШТЕРНБЕРГ. Наверное, что-нибудь про прекрасную женщину и роковую страсть.
МАРЛЕН. О! Это должно быть что-то испанское! Обязательно! У испанцев всегда дьявольски роковые страсти. И красивые женщины!
ШТЕРНБЕРГ. Ты все равно прекрасней всех красивых женщин, Марлен.
МАРЛЕН. Даже испанских?
ШТЕРНБЕРГ. Даже дьявольски красивых испанских женщин!
МАРЛЕН. Хм… Ты знаешь, я думаю, дьявол был скорее женщиной, чем мужчиной.
ШТЕРНБЕРГ. О! Тут уж нет никаких сомнений! Дьявол – это женщина!
Титры и музыка из к\ф «Дьявол-это женщина».
Дитрих и Штернберг в кафе. Позже подходит Ремарк.
МАРЛЕН. Зависть! Повсюду одна бесконечная зависть. Что им всем от меня надо, Джо? Просто невозможно общаться с нормальными людьми. Кажется, их уж и нет вовсе. Я постоянно будто нахожусь в каком-то сражении, на войне, где нельзя расслабиться ни на секунду!
ШТЕРНБЕРГ. О чём ты, Марлен? Вспомни, у тебя же море поклонников!
МАРЛЕН. Поклонники? Приятная бессмыслица. Самообман. Лица, лица, сотни лиц вокруг! И все такие прекрасные, и все такие влюблённые… Влюблённые в кого-то… очень похожего на меня. А я на самом деле где-то рядом, но меня не видно никому. И, кажется, я уже сама не понимаю, где я, а где она – моя всеми любимая копия. Ещё немного и я начну в неё превращаться – в такую идеальную снаружи и такую… искусственную внутри.
ШТЕРНБЕРГ. Думаешь? Но, я тоже твой поклонник, милая.
МАРЛЕН. Ах, Джо, перестань. Ты – исключение из всего Голливуда. Тебя, ведь, не гложет чёрная зависть по отношению ко мне, как всех наших милых коллег.
РЕМАРК. Герр фон Штернберг? Мадам? Разрешите представиться? Я Эрих Мария Ремарк.
ШТЕРНБЕРГ. Очень приятно! Присоединяйтесь к нам!
РЕМАРК. Благодарю. Вы позволите, мадам?
МАРЛЕН. Конечно… Вот вы какой, господин Ремарк. Вы слишком молоды для автора величайшей книги нашего времени.
РЕМАРК. Я написал бы ее лишь для того, чтобы услышать, как вы произносите эти слова своим завораживающим голосом.
МАРЛЕН. Вы умеете говорить комплименты.
РЕМАРК. Это не комплименты, мадам, а чистая правда. Преклоняюсь перед мастерством господина Фон Штернберга, но не могу не сказать, что в жизни вы ещё прекраснее, чем в его картинах.
МАРЛЕН. Думаю, вы преувеличиваете.
ШТЕРНБЕРГ. Напрасно, Марлен, напрасно. Я абсолютно согласен с господином Ремарком – в жизни ты прекраснее, чем в кино. Это правда.
МАРЛЕН. Благодарю вас господа, хоть я вам и не верю. Вы здесь надолго, господин Ремарк?
РЕМАРК. Ещё не знаю. В приятной компании можно провести целую вечность… Вот, вы смеётесь, мадам – а это же так замечательно! Один Ваш смех уже оправдывает всё моё существование в данную минуту.
МАРЛЕН. Ах, перестаньте скромничать. Мне весело от того что могу, наконец, просто поговорить с приятным и умным человеком! Просто ни о чём. Между прочим, я вообще очень люблю посмеяться! Правда, мне весьма редко это удаётся в последнее время.
