КУЗЬМИЧ: Молодец, оперативно! Та-ак! (подумав) Перевесть его в бывший сельсовет… Снять пломбу, распечатать и перевесть! Там (тычет пальцем вверх) дадут «добро», они в курсе!
СТЁПА: Во! И бабы кричали: раз полезная, мол, тварь, в сельсовет его!
МИТЬКА: Да эти бабы… Я вот чё ещё. Кузьмич… Надо как-то… Зырят они на него, бабы-то, как на… Он же голый, а волосьями не прикроешь… (понятный жест) Лезут, потрогать мол… А сами норовят… Аж дрожат и потеют!
Входит переодетая Соня.
СОНЯ: Ой! Игривай?
КУЗЬМИЧ: Ну, ты! (хмуро) Найти ему штаны, чтоб бабы не волновались.
МИТЬКА: Не найдём. Не, не найдём.
КУЗЬМИЧ: И с Волошина не подойдут?
СТЁПА: Х-ха, на трусы если!
СОНЯ: (мечтательно) Поглядеть бы!
КУЗЬМИЧ: Н-ну, не нагляделась? Значит так: всю волосастость сбрить, оставить только… (считает в уме) в двух местах, как положено.
СТЁПА: (тоже считает) В трёх.
КУЗЬМИЧ: В двух. Я подмышки одним местом считаю.
МИТЬКА: А грудь?
КУЗЬМИЧ: Тьфу ты, абориген хренов, оброс как… баран-меринос! В общем, оставить, где надо для естественности. И в штаны его, хватит сверкать!
СОНЯ: А бывают и на спине.
КУЗЬМИЧ: А тебя не спрашивают! Специалистка! (чешет об угол спину) Так. Обстоятельства поджимают. Подключаем народ! (Стёпе) Иди, пиши объявление на собрание. (Митьке) Вытаскивай Маньку из бочки, бухгалтером будет. Начнём процветать!
Уходят.
КАРТИНА 7
Стол президиума в клубе. В центре, при галстуке и в шляпе, Егор Кузьмич, с боков от него – накрашенная, завитая Соня и нарядная, но с забинтованной головой и синяком Под глазом, Манька. Рядом с ней сидят праздничный Митька и, «под крутого», Стёпа. На отдельной табуретке, чуть впереди, но с краю, в орденах и медалях, Дед с ружьём.
СТЁПА: (встаёт) Слово имеет Егор Кузьмич Большаков.
Кузьмич идёт к трибуне.
КУЗЬМИЧ: Дорогие земляки! Сограждане! Кха, кха… Собрались мы тут добровольно… (Стёпе) Ты в объявлении «добровольно» писал, или как?
СТЁПА: «Добровольно», а как же?!
КУЗЬМИЧ: (продолжает речь) Собрались мы добровольно и сознательно. Так не так? Кто несознательный, пусть выходит отсюда и пусть остаётся в недавнем прошлом. Нету таких? Или есть, внутри, так сказать? Это, конечно, трудно, я даже больше скажу, тяжело каждодневно переделывать свою внутреннюю психику на новый лад. Но надо! И тут уже есть большие, замечательные местные примеры!
Показывает на президиум. Дед машет в зал рукой.
ДЕД: Давайте к нам, вдосталь и огурцов солёных, и ещё кой-чего-нибудь, чего не было, будет!
КУЗЬМИЧ: (ему) Все прения потом. (в зал) Мы, конечно, обо всём поговорим, душевно и без обид. Но сейчас я бы хотел… Да чего тут говорить! (Маньке и Соне) Марья Тимофевна и ты, Соньк… То есть, Софья Артуровна, чего там у вас? Какой народный сюрприз?
Манька с Соней идут за кулисы и выносят на подносе жареного поросёнка, обложенного солёными огурцами. Ставят на стол.
Во-от! От нашего имени… и от вашего… В общем, от нас с вами, дорогие соотечественники, маленький подарочек на ужин тому, с кем мы будем, не побоюсь этого слова, богатеть и, я бы сказал больше, процветать в текущей мимо нас жизни!
Все аплодируют.
ВТОРОЙ АКТ
КАРТИНА 8
В доме Егора Кузьмича. За столом с телефонами дремлет Соня. Телефоны звонят.
СОНЯ: (просыпается) Заразы! Как же быть-то? Все трещат!
Снимает трубки по очереди.
Алё? Алё? Алё? Офис Егора Кузьмича Большакова! Офис Егора Кузьмича Большакова! Офис Егора Кузьмича Большакова! Слушаем!
