Петр Чайковский - страница 13

Сын Вакара Коля был любимцем семьи. О нем Чайковский упоминал в письмах родителям:

«Коля Вакар просто Ангельчик, я его очень люблю; он недавно молился Богу, вспомнил об Коле [Николае Чайковском. – А. А.] и хотел молиться за него Богу, потому что он был болен»[47].

Так случилось, что Петр принес из Училища правоведения в дом Вакаров скарлатину, которую подхватил пятилетний Коля Вакар. Поначалу Петя не отнесся серьезно к болезни мальчика – в это время болели его друзья по училищу и старший брат Николай. Смерть Коли Вакара стала для Петра серьезным потрясением, хотя от него скрывали истинную причину трагедии – скарлатину, косвенным виновником которой он стал.

Петя не смог найти в себе сил пойти на похороны. Очевидно, большого труда ему стоило сообщить трагическое известие своим родителям:

«Мне надо вам сказать, милая Мамаша, что Коля Вакар после непродолжительной нервической горячки умер. Вчера за мной Модест Алексеевич посылал, но я не мог идти, ибо многие из моих товарищей, пока я был у него, перегнали меня в науках, потому что прежде явились; а так как у нас будущую неделю будет экзамен, то я воспользовался этим Воскресением, чтобы хотя немного, но лучше приготовиться»[48].

В канун Рождества Петр с большой горечью пишет родным в Алапаевск:

«Вы проведете рождественские праздники очень весело, тогда как я проведу их очень печально, потому что в доме доброго г-на Вакара горе после смерти маленького Ангела Коли еще не прошло»[49].

Но несмотря на то, что от Петра скрывали истинную причину смерти Коли Вакара, все же он о ней узнал. И этот трагический случай не только стал первой потерей в жизни мальчика, но и оказался первым столкновением будущего композитора с «фатумом», «судьбой», которая не щадит никого, и самые искренние, чистые чувства оборачивает катастрофой.

«Нужно знать, как Петр Ильич относился к смерти не только близких и знакомых, но и совершенно чужих людей, в особенности если они были молодые, чтобы представить себе как страшно, как тяжко отразилось на нем тогда это событие. Для понимания его ужасного положения надо принять во внимание и то обстоятельство, что, хотя его и успокаивали неверными названиями болезни умершего, но, по его словам, он знал, что это была скарлатина и что эту болезнь принес в дом никто другой, как он, и что окружающие, вопреки разуму и усилиям над собой, не могут все-таки в глубине души не винить его, – его, который по природной любвеобильности только и думал всю жизнь, с тех пор как себя помнил, о том, чтобы всюду вносить с собой утешение, радость и счастье!» – писал много лет спустя о событиях того времени Модест Чайковский[50].

После смерти сына семья Вакар продолжала заботиться о братьях Чайковских, забирать их домой на выходные, а по окончании траура вывозить в театр. Спустя несколько месяцев, весной 1851 года, Модест Вакар с женой уехали из Петербурга, оставив заботу о Петре и Николае Чайковских своему брату Платону. «И он, и супруга его, Марья Петровна, рожденная Маркова, навсегда оставили в воспоминании их временного приемыша самое отрадное впечатление»[51].

Императорское Училище правоведения входило в разряд самых престижных закрытых учебных заведений дореволюционной России для юношей из потомственных дворян. В отношении прав и привилегий выпускники училища приравнивались к воспитанникам Царскосельского лицея. Чайковский, спустя много лет после выпуска, отмечал: «Это наделенное особыми привилегиями государственное учебное заведение давало научное образование молодым дворянам. Оно славилось тем, что обеспечивало своим выпускникам блестящую карьеру»