Петр III. Загадка смерти - страница 123

Если Безбородко не отдал на самом деле важнейшие династические бумаги Державину, то, следовательно, оставил бы их у себя или нашел лучшую кандидатуру. «Другие», да и родственники самого Безбородко по этому поводу не молчали. Так, П.И. Бартенев об упомянутых документах сообщал: «Есть предание, идущее от князя Безбородки, что бумаги по этому предмету были подписаны важнейшими государственными лицами, в том числе Суворовым и Румянцевым-Задунайским…»^>429 Немилость Павла к первому и внезапная кончина второго тотчас, как он узнал о восшествии на престол Павла, произошли будто бы вследствие этого[119]. По другому преданию, соответствующие бумаги хранились и у обер-прокурора Святейшего синода графа А.И. Пушкина, который их, как и Безбородко, уничтожил (об этом рассказывали его дочери – княгиня Е.А. Оболенская и С.А. Шаховская)^>430.

В конце XVIII столетия по рукам ходила рукопись под заглавием «Екатерина в полях Елисейских», в которой особо рассматривался поступок Безбородко. Е.П. Карнович рассказывает: «Неизвестный автор изображает царство мертвых, куда прилетают души умерших русских людей, чтобы здесь по воле Зевеса поступить под начальство Екатерины, сопричисленной богами к их сонму. Екатерина требует к себе Безбородко и напоминает этому “недостойному рабу” своему, что ему была поручена тайна кабинета, что чрез него должно было осуществиться важное намерение государыни – восшествие на престол внука ее императора Александра Павловича и что относящийся к тому акт был подписан ею и соучастниками упомянутой тайны. “Ты изменил моей доверенности, – упрекает Екатерина Безбородко, – не обнародовал его после моей смерти”. В свою очередь Безбородко в таких словах оправдывается перед Екатериною: “Еще до приезда в Петербург из Гатчины наследника я собрал Совет, прочел акт о возведении внука твоего. Те, которые о сем знали, стояли в молчании; а кто в первый раз о сем услышал, отозвались невозможностью исполнения. Первый, подписавшийся за тобою к оному, митрополит Платон подал голос в пользу Павла, и прочие ему последовали”. “Правда, – объясняется далее Безбородко, – ежели судить строго, я, конечно, должен бы был умереть, исполняя твою волю. Знаю и то, что дела мои и совесть мою судить будет Великая Екатерина, которой человеколюбивое сердце умеет отличать невольное преступление от умышленного”. Несмотря на такое льстивое оправдание, Екатерина отослала, однако, от себя Безбородко, приказав призвать к себе митрополита Платона. Выслушав от него указания “на время, обстоятельства и Павла”, она удалила и его, приказав, чтобы он ей никогда на глаза не показывался» (курсив наш. – О. И.)^>431. Примечательно, что, согласно этой версии, Совет собирает не П.А. Зубов или Н.И. Салтыков, а Безбородко и что первым, кто решил вызвать Павла Петровича, был митрополит Платон, что противоречит версии Ростопчина.

Доказательством упомянутой версии являются немыслимые награды, которые получил А.А. Безбородко со дня воцарения сына Екатерины II: княжеский титул, 16 тысяч душ крестьян, 80 тысяч десятин земли, пожалование портрета Павла, никому в течение первых трех лет не данного, возведение матери его в статс-дамы и т. д. и т. д. Все это, конечно, не может быть объяснено выдающимися деловыми качествами Александра Андреевича или резкими сменами настроения Павла, который, как утверждает Ростопчин, даже ненавидел одно время Безбородко