– Нет. Даже не уверен, что оно существует в единственном варианте. С его стилем жизни и бизнесом в разных юрисдикциях – их может быть несколько. У меня только визитка нотариуса из Амстердама.
Жан протянул карточку. Жюли взяла её, мельком глянув.
– Эмма утверждает, что по завещанию Нилин передал ей свой пакет акций. Это мне сообщил Романов. Он дал ей мои контакты, но сама Эмма пока на связь не выходила.
– И как теперь быть? – Жюли задумалась, сжав губы.
– Не спешить, но и не упускать. Слишком уж много ряби на воде. Если Нилин действительно жив – надо быть на шаг впереди. Я попрошу Пьера устроить мне встречу с этой Анной Векерле. Посмотрим, что она скажет. И что у неё есть – видео, документы, свидетельства?
– Для меня это особенно важно, – сказала Жюли уже тише. – Неуютно жить в ожидании ордера Интерпола. Жаль, что его кремировали. Экспертизу не проведёшь.
– Угу. Хотя, – Жан задумался. – Романов обмолвился, что Эмма по просьбе Нилина сохранила его сердце. Хранится в жидком азоте.
Жюли удивленно:
– Заморозили… сердце? – она закусила губу. – Как у королевы Марго. Только не голова, а сердце.
– О да, – сухо подтвердил Жан. – Современные некромантии.
Жюли вздохнула и прошептала:
– Вокруг нас такие страсти, а мы, как дежурные по чужой драмме, проживаем не свою жизнь.
– Это старая история, – усмехнулся Жан. – Как каторжник и надзиратель, просто в разных костюмах.
Он поднялся с кресла, хлопнул в ладони.
– Ладно. Думаю, ты права. Не время сидеть в Париже и гадать: жив, мёртв… воскрес. Это не нуар, а просто одно из наследственных дел.
Он улыбнулся, будто предвкушая.
– Предлагаю: летим в Рим. Отдохнём, погуляем и… заодно навестим Театинцев. Проверим, работает ли ещё верительная грамота от папы Павла IV.
– Почти как отпуск, только с налётом инквизиции, – усмехнулась Жюли. – Кто-то очень изящно умеет совмещать дело с удовольствием.
– С тебя билеты и отель, – весело бросил Жан.
Жюли театрально всплеснула руками.
– Ах, Жан, ты великий мастер делегирования! Без меня ты пропал бы где-то между терминалами и пересадками.
– Вот потому и держу тебя рядом. А я пока напишу письмо Отцу-Генералу – девяносто третьему по счёту, между прочим. Преподобному Сальвадору Родеа Гонсалесу. Попрошу организовать встречу с его доверенным лицом в Риме.
Жан раскрыл MacBook и начал строчить.
Жюли, наблюдая за ним, сдерживала улыбку.
– Мне бы твою сосредоточенность…
– А мне бы твою способность планировать маршруты и искать прямые рейсы через три континента, – отозвался он, не отрываясь от экрана.
Через пару минут Жан откинулся на спинку кресла.
– Всё, отправил. Теперь – на волю Провидения. Или меня примут за сумасшедшего, или откликнутся. Надеюсь, выберут второй вариант.
Жюли посмотрела на него лукаво.
– Ты так легко выговорил это имя… Ты его лично знаешь?
Жан с невозмутимым видом:
– Конечно. Мы ужинаем каждую пятницу. Вино, свечи, немного тайн Ватикана.
– Жан…
– Ладно. Вся информация на сайте ордена. С адресом почты. Просто написал.
– И ты правда думаешь, что он прочитает?
– Любопытство – великая сила.
– Покажи, что ты там настрочил. Надеюсь, не "Avē, Отче, мы грядём?»
– Какие у меня могут быть секреты от тебя?
Он встал и уступил кресло.
– А я пока заварю кофе.
– Мило. Без нормального латте я не сдвинусь.
Жан усмехнулся, а Жюли уже припала к экрану.
– Ладно, читаю. Вслух. Чтобы ты прочувствовал глубину собственной дипломатии. Так…
