– Карта, – коротко бросил Жан. – Открывай Google Maps.
Она подвинула ноутбук, вбила запрос. Наклонилась над экраном, уверенно ткнула пальцем:
– Вот. Льорет-де-Мар.
Повисла тишина. Только вентилятор ноутбука шелестел в настороженной комнате.
Жюли снова села, скрестив ноги. Вся в себе, но явно довольная.
– Ну что, молчим, месье? Потеряли дар речи? – она приподняла бровь. – В таких случаях, кажется, полагается говорить: «О, милая, ты само очарование! Что бы я делал без тебя!»
Жан вздохнул и, едва заметно улыбнувшись, повторил почти покорно:
– О, милая. Ты само очарование. Что бы я делал без тебя.
– Бла-бла-бла… – фыркнула Жюли. – С такими интонациями даже заупокойные не читают. Или ты думаешь, я всё это выдумала?
Она наклонилась ближе. В её взгляде появилась хищная решимость.
– Ладно. Расскажу, с кем имеешь дело.
Жюли взяла бокал, медленно покрутила вино, глядя, как оно стекает по стеклу.
– Помнишь, месяца три-четыре назад ты случайно – или «не случайно» – показал мне мой эпикриз?
Жан напрягся, но не ответил.
– Тот самый. Из клиники в Альпах. Я не спрашивала, как он попал к тебе и зачем ты мне его показал. Подумала: обычная проверка. Стандартная процедура перед тем, как доверить человеку доступ к делам.
Она сделала глоток и, почти не меняя интонации, добавила:
– Сейчас думаю – не случайно. Будь добр, налей ещё.
Жан молча наполнил её бокал. Он не сводил с неё глаз.
– Клиника в Альпах. Управляет ею милейший доктор Бернард. Как-то раз туда и нагрянула полиция – искали пропавшего туриста. Я увидела фото, ткнула пальцем в карту и сказала: «Он там».
– И нашли? – Жан впервые чуть расслабился, уголок губ дёрнулся.
Жюли гордо вскинула подбородок:
– Нашли. Доктор Бернард потом лично звонил. Благодарил. Вот так-то. Я такая. Цени это.
Она провела пальцем по краю бокала, задумчиво глядя на вино.
– Мой дар – моя тайна. Поэтому мне несложно почувствовать, где Нилин. Я вижу его, Жан. Как живого. Хотела рассказать тебе ещё в Москве. Не стала. Меня и так считают странной. А против газетной хроники – мои слова звучали бы как бред.
Она вдруг посерьёзнела. Глаза потемнели.
– В какую историю мы влипли, Жан? – тихо спросила она. – Ты сам понимаешь, что происходит?
Жан поставил бокал на стол. Версии всплывали одна за другой, но ни одна не собиралась в ясную картину.
– Допустим, он жив, – сказала Жюли, глядя прямо в него. – Тогда всё – инсценировка? Отравление, труп, кремация?
– Вполне возможно, – ответил он. – Я не видел тело, не читал отчёт. Всё, что у меня есть – слова Романова, копии документов, фотографии. Это можно подделать. Вопрос – кто за этим стоит?
Он провёл ладонью по лицу, словно стирая накопившуюся усталость.
– Нилин говорил, что за ним следят. Что он стал неудобен. Возможно, он сам инициировал исчезновение. Но без участия спецслужб – такое не провернуть.
Жан замолчал. Мысли путались. Рука привычно потянулась к бокалу, но пить не стал.
– По сути, жив он или мёртв – сейчас не имеет значения. Будем работать в рамках наследственного дела. Остальное – по ходу.
Жюли подняла глаза, в голосе – недоверие, будто она ждала удара:
– Пьер сказал, откуда у него эта информация?
– По телефону – нет, – Жан открыл смартфон, добавил яркость. – Похоже, проверял факты. Но потом прислал сообщение. Он бегло пробежал глазами по тексту.
– Пишет, что источник – некая Анна Векерле. Падчерица Нилина.
Жюли напряглась.
