— Да, девочка, давай, — с трудом выдохнул Георг, двигая пальцем между моих губ. Он словно не понимал, что говорил — просто выплескивал эмоции. Альберт тоже. Он закусил губу и сдавленно мычал, толкался коротко и быстро, щекоча складочки волосками. Второй рукой Георг мял грудь, Альберт сжимал ягодицу; я снова растворялась, удовольствие сливалось, превращаясь в единую пульсацию, нарастало и готовилось разорваться внутри. Все равно было мало, все равно хотелось нового, пусть эти двое делают что угодно, и плевать на последствия.
Я сразу поняла, что Альберт хотел кончить, просто кожей ощутила его напряжение. Он уже скоро, все его тело готовилось к этому, а мне так хотелось почувствовать его удовольствие, вобрать в себя. Георг тоже чувствовал и застонал, сжал грудь так сильно, что я зашипела от боли. От сладкой боли, которая обостряла удовольствие. Альберт запрокинул голову и протяжно замычал, толкаясь уже плавно, а внутри меня стало горячо и мокро. Он кончил внутрь, но бояться нечего: фантазия же, ничего не будет. Кончить внутрь — было в этом что-то правильное, логичное окончание секса, последний всполох наслаждения, его след… да много можно рассуждать, мне это понравилось, остальное не имело значения. Было приятно чувствовать, как семя Альберта заполняло лоно, как он медленно и осторожно скользил в нем. Буря внутри нас успокаивалась, даже Георг стал осторожнее и отрывисто лизал мой сосок. Я любовалась тем, как расслаблялся Альберт, как часто моргал, как блестела его рельефная грудь.
Когда он вышел из меня, невероятно захотелось еще. Я вспомнила о пальце Георга во рту и принялась с силой сосать. Не знаю, то ли так показывала желание, то ли это помогало пережить заминку. Георг все понял и отстранился, спрыгнул с кровати и направился к моим раздвинутым ногам. Он не стрелял глазами, двигался резко, ласкал свой член и явно не думал об играх. Все уже, теперь мы хотели только буйного наслаждения. Запыхавшийся Альберт упал рядом со мной и довольно улыбался. Сейчас особенно хотелось прикоснуться к нему, отбросить волосы с мокрого лба и обвести пальцем грудь, эти заманчивые темные соски.
Мысль оборвалась, когда Георг прикоснулся к колену. Он по-прежнему напоминал довольного кота, гордо расправлял плечи и даже дрочил так легко и изящно, что стоящий член не контрастировал с образом. Вот только гладил он меня необычно сильно, сжимал колено, водил пальцами по внутренней стороне бедра, снова сжимал колено, при этом пристальный взгляд показывал, что ждать и жалеть он не станет. Только от этого напрягся живот, а пустота внутри стала мучительной. Наверное, я как-то выдала себя, и в глазах Георга сверкнул хищный огонек. Ему не терпелось, он с трудом втягивал воздух, но еще пытался дразниться. А я больше не могла и вскинула бедра — так хотелось еще, снова ощутить член внутри, давление сильного тела, чтобы мной владели. Георг и рад был расслабиться и вцепился в свой шейный платок, отбросил брошку, дергал узел, при этом привычно расправляя плечи.
Волосы прилипли к вискам, плотно сжатые губы, словно он боролся с собой, разглаженная рубашка и торчащий член: изящество и похоть, как я любила.
— Наслаждаешься? — протянул Альберт.
Он казался недовольным, пристально смотрел на меня и сжимал губы, но это не казалось важным. Приятнее было думать о том, как он провел пальцами по моей щеке, неожиданно ласково для суровой внешности. Я-то знала, каким нежным он мог быть — я сама его придумала.
