Ну ладно. Все равно Альберт закончил дырявить меня взглядом и растворился в темноте. Так, нужно заснуть и очнуться уже на дороге, или в больнице… с оторванными конечностями и костями, торчащими из мяса. А если я в коме уже лет десять, раз за разом отдаваясь Георгу и Альберту во снах? Проснусь, а родители умерли, друзья потерялись. Нет, лучше оторванная рука, наверное. Господи…
Огоньки вокруг мирно покачивались, и уходить решительно не хотелось, но и остаться никак. Я упрямо закрывала глаза, но только сильнее напрягалась: уж очень реалистичный сон, странно это. Тут из темноты раздался глухой стук и шаги. А я была связана. В груди похолодело, когда показался темный силуэт, потом второй, третий, они подходили и тянулись ко мне! Я приготовилась орать, когда пламя осветило женские лица. Это были молодые девушки с убранными волосами и спокойными взглядами, одежду было не разобрать: что-то узкое сверху и длинные юбки. Они отвязали меня, принесли миску с водой и обтерли влажными полотенцами. Было как-то неудобно лежать в развалку и позволять им трогать себя, поэтому я отняла полотенце и закончила сама. Девушки так просто не сдались и нацепили на меня длинную ночнушку с кружевными рукавами. Длиннющую, она путалась в ногах, пока я устраивалась под одеялом. Девушки взбили подушки, все поправили и наконец-то ушли: почему-то было неприятно, непривычно мне такое.
Все, спать, обратно домой, что бы там ни ждало.
2. Глава 2
Я знала, что спала, когда увидела разбитое стекло машины и серое небо за ним. Раздавались голоса и тревожные крики, кто-то мельтешил вокруг. Все болело, особенно голова — в висок будто гвоздь вкрутили. Это был мой мир, но фантазия не отпускала, затягивала обратно, и стекло становилось все более смазанным. Я боялась моргнуть и потерять его окончательно. Нельзя обратно, нужно держаться, смотреть, смотреть…
Это длилось долго, силы таяли, и я провалилась в тяжелый сон, который вымотал окончательно. Наутро даже глаза разлепить было трудно. Их обжег яркий свет, но было ясно, что это не дом: тут и матрас был мягче, и шуршал как-то… не так.
Когда глаза перестало щипать, я обнаружила себя в просторной комнате. Над кроватью нависал светло-фисташковый балдахин, на окне — такого же цвета шторы. В центре комнаты стоял столик с фарфоровой вазой, небольшой, но жутко громоздкий из-за позолоченных ножек с выпуклым декором. Здесь вообще все — и ширма в углу, стулья с мягкими сиденьями, картины на стенах — было в громоздких позолоченных рамках, и это, черт возьми, смотрелось невероятно красиво. Все светлое, фисташковое или бежевое, только ковер на полу был черным, с большими яркими цветами. У моей бабушки на стене висел такой же… так я сама это придумала! Точно, на ширме и стульях был нежный цветочный принт, как в любимом фильме. Вот ужас-то.
Путаясь в ночнушке, я выскочила из кровати и подлетела к окну, отодвинула штору и… вот это да, настоящая сказка! Это был замок: вокруг поднимались тонкие остроконечные башни из белоснежного камня, вдалеке — стена с квадратными зубцами. В воздухе развевались ярко-синие флаги, и все это под пушистыми облачками. Внизу я увидела лабиринт из узких проходов, вымощенных камнями; были низкие здания, в стенах поблескивали узкие окна, некоторые были опутаны зелеными растениями. Я по пояс высунулась из окна и не могла поверить, но все казалось настоящим, даже чувствовался запах нагретого камня. Было свежо и хорошо так, что мысли успокоились. Ветер ласкал лицо и развевал волосы, несколько прядей прилипли к виску, который адски болел во сне… то есть наяву, в машине. Я потрогала его и поднесла пальцы к глазам — на них была свежая кровь. Георг и Альберт ничего мне не сделали, кровь была из реальности; туда можно вернуться, надо только вырваться из плена фантазий, заснуть так крепко, чтобы она не догнала. Я бросила взгляд вниз, на мостовую, такую далекую и твердую: с нее меня точно будут соскребать, зато наверняка.
