Я уже и не помню, как так вышло, что лес понемногу стал редеть, и я вышел на большую поляну, которая заканчивалась открытым пологим подъёмом. Стоило мне пересечь поляну, как я оказался на вершине холма. Передо мной весь лес, весь куда только дотянется взгляд – лежал как на ладони, красота была неописуема, вот только мне от этой красоты уже мутило и рябило в глазах. На счастье, солнце находилось ещё достаточно высоко, хоть это обстоятельство ещё как-то воодушевляло меня. Я стал всматриваться и прислушиваться, стараясь услышать шум реки, которую я проходил, а так же искать глазами любые маломальские зацепки своей дороги по которой я шёл. В каждой стороне я находил знакомые силуэты и значимые ориентиры, наивно полагая, что именно в этом направлении мне стоит идти. Мои глаза воспаленные и усталые отыскивали хоть что-то, за что можно было зацепиться в качестве маяка. Только увы, уходящее в туманную даль зелёное море нескончаемого леса – вот всё что я видел. Подымаясь по склону, я старался как можно быстрее попасть на самую его вершину, считая возможным увидеть сверху то, что не смог разглядеть внизу. К этому времени, солнце очертив зенит, стало плавно катиться к закату и теперь нещадно слепило глаза. И вот когда последний луч коснулся меня, давая возможность посмотреть ещё раз вверх, туда куда я шёл, я вдруг увидел силуэт человека, он стоял на самой вершине холма. Естественно, что я сначала не поверил своим глазам, ведь я уже смирился с однотипным зелёным пейзажем окружившим меня, да и глаза слезились так, словно я наловил «зайчиков» от электросварки. Мне теперь не то что вдаль смотреть, но и себе под ноги – доставляло сумасшедшую боль в глазах, а резь вызывала обильные слёзы. Теплящаяся где-то внутри надежда, заставила меня вновь через силу посмотреть наверх. Повторно ошибиться я не мог, я видел очертания фигуры человека, и по-видимому смотрел в мою сторону, ведь стоял он неподвижно опираясь на посох или длинную жердь.
Махая руками и крича, что есть мочи я рванул наверх из последних сил. Переламывая ноющую боль и превозмогая усталость я бежал тратя жизненно-важную энергию. Мои предположения о том, что я мог бы прожить в лесу два дня, оказались в корне неверными, ведь уже сейчас, сделав с десяток шагов я понял – мои силы на пределе уже сейчас. Тем не менее я бежал вверх, и вершина холма кажущаяся мне так близко, постепенно отдалялась. То расстояние, что я с лёгкостью принял за несколько сот метров, и уже готов был преодолеть, растягивалось словно резиновое. Я не сводил глаз с вершины, ведь я уже отчётливо видел человека и спешил к нему. Высокая трава на пологом склоне скрывала меня по пояс, я даже не смотрел себе под ноги а только бежал и бежал, и вот когда я был практически на вершине холма резкая боль в правой ноги беспощадно свалила меня на спину. Оказалось, что ногой я угодил в глубокую ямку и скорее всего повредил стопу или голень. Теперь боль диктовала свои условия, я вынужден был ползти. Глубоко дыша, обливаясь противным потом, со звёздочками перед глазами от не переносимой боли я всё-таки оказался на самой вершине. Но каково было мое смятение перешедшее в истерику и панику, ведь там я никого не увидел, окромя нескольких огромных валунов лежавших в рядом друг с другом.
Идти дальше я не мог, даже если бы и захотел. Мои силы были полностью истощены, я устал и голоден, во рту пересохло, да ещё правая нога распухла от безумной боли. Эта боль становилась невыносимой, и лишь когда я стянул кроссовок мне не намного, но полегчало. Теперь моя стопа чем-то походила на лапу, вот так сильно она распухла.
