– Я в полном порядке, но если бы вы не пришли на выручку, пришлось бы мне ночевать на этом дереве, пуль у меня оставалось немного, – признался он.
Де Графф спустился с утёса, подобрал брошенную саблю и вместе с остальными вернулся в лагерь.
Когда все мешки были заполнены отличным сушёным мясом, можно было готовиться к возвращению. Ранним утром, взвалив груз на плечи, буканьеры направились к морю. Еле заметная тропа вела их вдоль речки. Охотникам оставалось пройти менее четверти мили, когда они вдруг услышали отдалённые выстрелы и остановились, переглядываясь в нерешительности. Однако Лоренс ни секунды не сомневался, что береговая команда подверглась нападению испанцев, и ему даже в голову не пришло переждать в безопасном месте.
– Бросаем мешки, оружие наголо и вперёд, – заорал он.
Выбежав на берег моря, буканьеры стали свидетелями неравного сражения. Шлюпки высаживали многочисленный испанский десант, который уже вступил в схватку; впрочем, захватить корсаров врасплох не удалось: все были при оружии, готовые отразить атаку. Вслед за шлюпками в бухту входил большой 40-пушечный фрегат с открытыми портами, из которых смотрели чёрные орудийные стволы. Корабли флибустьеров как раз накануне были спущены на воду после кренгования, нападение произошло во время погрузки боезапаса. Раздался залп, бухту заволокло дымом, на одном из пиратских кораблей прогремел взрыв и начался пожар – видимо, ядро попало в стоящую на палубе пороховую бочку. У второго корабля ядра проделали большую пробоину в борту.
– Вперёд, братья, в атаку! – продолжал кричать Лоренс, обнажая свой кинжал и бросаясь на рослого испанца, упакованного в дорогие чернёные латы с золотым письмом, который шёл впереди и крушил всех монтанте – огромным двуручным мечом.
Лоренсу ещё не доводилось драться с таким противником, но он знал, что делать. Фон Теттенборн в молодости служил кондотьером и был прекрасно знаком с двуручниками. Лоренс помнил его уроки: он увернулся от страшного рубящего удара, а пока противник не успел снова поднять тяжёлое оружие, ринулся в его слепую зону и всадил лезвие кинжала наискось над стальным воротником, защищающим шею. Испанец разжал пальцы в кожаных перчатках со стальными накладками, выронил меч и рухнул навзничь на белый песок. Победитель отскочил от него, быстро оглядев поле боя.
Битва продолжалась, но моральный дух нападавших значительно просел при виде внезапно явившегося к пиратам подкрепления и гибели командира. Де Графф продолжал яростно наступать во главе сплочённого отряда, расчищая себе путь тесаком. Наконец испанцы побежали к шлюпкам и отчаливали, пока фрегат прикрывал их отступление нестройным артиллерийским огнём. Пираты отвечали стрельбой из мушкетов. Когда враги покинули гавань, Лоренс остановился по щиколотку в воде, тяжело дыша и опустив клинок, с которого капала кровь. Рядом с ним плечом к плечу стояли его соратники.
– Нам надо скорее уходить. Если они вернутся с подмогой, то не оставят от нас мокрого места, – наконец сказал де Графф. – Где капитан?
Несколько человек суетились на берегу, оттаскивая в сторону убитых и помогая раненым. Другая группа столпилась около входа в одну из хижин. Лоренс вошёл внутрь: на окровавленных пальмовых листьях лежал де Слуве. Его рука вместе с плечом была почти отрублена тем огромным мечом, владельца которого победил де Графф. Лоренс отвернулся.
