– Уважаемый, скажите, как вы относитесь к творчеству Вальдо Мене́ра? Читали ли вы его бесценные рукописи, или тоже спросите, как ваш знакомый невежда, «что за фигню он натворил»? – поинтересовался краснокожий Басилио, и напряжённо сощурил глаза. Не зря в некоторых мирах их путают с демонами, коварства им не занимать! Я улыбнулся, и пояснил:
– Вальдо Менер, без сомнения, очень талантливая личность, но ни одной рукописи после себя не оставил, зато его творения украшают красивейшие из городов, включая Руар!
– То есть, вы настолько невежественны, что ничего не знаете даже о «Мыслетворных закатах»? – продолжал допрос Басилио, угрожающе хмурясь. Не будь я знаком с этим вопросом, я бы устыдился, посчитав, что допустил грубейшую ошибку, но сейчас этот трюк не прошёл.
– Ничего. Но я думаю, что если это произведение и существует, то не в исполнении известного скульптора. Вопрос с подвохом.
Не зря я, перед путешествием в новый город, провожу неделю в библиотеке! Певец рассмеялся добродушным громовым раскатом весенних гроз; ему мой ответ понравился.
– А вы не промах, юноша! Знание прошлого в нашем деле очень важно! Позвольте представиться, Сонг ла Дахар, мастер-директор Театрума, а это – мой добрый коллега Басилио, мастер-историк. Мы – те, кто превратят ваши чудесные идеи в восторги благодарных читателей! Впрочем, перейдём сразу к делу, у нас слишком много работы, и слишком мало времени!
Я почтительно поклонился джентльменам. Пройдя короткое собеседование и вызвав удовлетворительные кивки театралов, я решил спросить то, что напрашивалось с самого первого взгляда на здание.
– Басилио, насколько я вижу, это здание раньше было частным театром? Я узнаю архитектуру театров прошлого тысячелетия.
– «Шоу должно продолжаться, и пока горят огни сцены, театр будет жить», – наставительно произнёс мсье ла Дахар. – Последний завет нашего любимого мэтра Албиони! Я был центральным голосом труппы, и, без лишней скромности признаюсь, что способен брать любые тембры, от контртенора, до баса-профундо4! Любовь бессмертна, особенно любовь к музыке. Двести лет стажа, и ни одной неудачной ноты!
Я удивлённо поднял брови.
– Не нужно удивляться, юноша, я тоже отношусь к роду кэров5, как и вы, только чёрных. Долголетие у драконов, с позволения сказать, в крови! – отмахнулся певец. – Без нашего уважаемого театрмейстера любое выступление выглядит… не таким, каким мы его хотели бы видеть.
– При всём уважении, мсье ла Дахар, но без нужной иллюминации, идея вернуть те самые вечера заведомо провальна. – Басилио сделал замечание коллеге, а затем посмотрел на меня. – Видите ли, это считается легендой Руара, но огни сцены действительно обладают магической силой, и я имею ввиду не обычную магию. Благодаря свету этих лампочек, в нашем городе случаются чудеса, каких более не встретить ни в одном из уголков мира. Таково было завещание покинувшего нас маэстро, и вернуть их ради красивого жеста было бы неуважением его памяти.
– Бросьте, Басилио, мэтр ещё на наши похороны заявится, такие не умирают!
– Но медиумы утверждают, что не видят его ни среди живых, ни среди мёртвых. А его исторические слепки вы сами видели! Засвеченный силуэт!
Мсье ла Дахар фыркнул.
– То, что медиумы его не видят, говорит лишь о том, что мэтра нет в этом мире…
На какое-то время ла Дахар и Басилио увлеклись, устроив целую дискуссию, которая выглядела ещё одним театральным представлением, но её быстро прервали, вспомнив о «зрителе» в моём лице.
