Нахлынули воспоминания о доме.
Хотя, и времени прошло-то мало,
Но сердце стало больше в жалком гноме:
– Мог в институт пойти,
Трудиться на заводе.
Любить, в мужья сойти,
Тянуть семью на взводе.
Была ж возможность, —
Старики отмазали! —
Но, нет… давай мне сложность,
Съем я кашу, если бутерброд намазали.
Ну что поделать, если голова в эмоциях,
А сердце бьётся, как у воробья.
По юности всё в мощных порциях,
Сознание, что стайка воронья.
Теперь вагон, друзья по хвастовству,
Рассказы, как другие воевали.
Зелёный цвет лихому баловству,
Пока в линейку не забрали.
Там впереди курс молодого новобранца,
Без рифмы, просто – КМБ.
Любого переделают засранца,
Сломают дурь, подарят ДМБ!
«Пора ложиться!» – Совесть завывает,
Она-то знает, что потом влетит.
Тихонько прапор пьяный засыпает,
А весь вагон, как паровоз гудит.
– Не буду с первых дней ломить, —
Впервые здравый смысл шепчет, —
Зачем дисбатом жизнь топить?
Сон все проблемы начисто излечит.
Какое утро жаркое поёт,
Ведь лето на дворе болтается!
А наш герой с похмелья пьёт.
Водицу, и тихонько кается.
Курилка, часть невзрачная,
Помятые собратья рядом.
И обстановка тут не дачная,
Забор, колючка и с нарядом.
Пришли, обрили, вещи в топку,
Под душ холодный и в столовую.
Таблетка масла, бигус в глотку,
Не по размеру форму новую.
В один большой ангар согнали,
Тех, кто совсем зелёный.
Лопату в руки быстро дали,
Из стали закалённой.
Ей убирать, кидать и подметать,
А сапогами пятна зачищать.
За главного, профессора поставили, ведать,
Он очень умно стал за жизнь вещать.
Затем, немного отдыха в ДК,
Пять лекций о защите родины.
А в КХО взглянули на АК,
Мол, без него мы вялые уродины.
И физкультура… вернее, подготовка,
Где бега столько, что держись.
Сашуля приболел, подумал, что сноровка.
– Косить решил? Салага, ты молись!
Ни вечером, ни днём, покоя точно нет,
Начальников, хоть пруд пруди.
Контрактники дыханием след в след,
А ночью дедушки: «Дух, заходи.
Рассказывай, как служба,
Ты сыт, всё хорошо с тобой?
Мы предлагаем, каторга иль дружба,
Как думаешь, порадуешь собой?
– Я из семьи, где денег мало, —
Герой наш вяло отвечает.
– Ну, не видать нам значит сало, —
Дед явно строго подмечает. —
Тогда… пол и сортиры, твоя ниша,
Ты низшее звено на ПХД.
Ты не богат, и ты не Ницше,
И силой не похож на ВДВ.
Так месяцы тянулись, но, как день,
Они весь мозг питали глупостью.
Забылось слово, что работать лень,
Общение ворвалось дикой скупостью.
Наряды, марш-броски и стрельбище,
Разборки за главу призыва.
Уборка, стройка, пастбище,
По ящику собрание из третьего созыва.
Зачем? Какого чёрта? Как же так? —
Вопросы, говорящие о службе.
– Ведь был отмаз… я что, дурак?
Забыл я голова о нашей дружбе!
Сейчас, Санёк не знает зла,
Не помнит, что скучал по дому.
Все неприятности горят дотла,
Когда живёшь иначе, по-другому.
Когда минули лета и предметы,
Исчезли годы и пропали думы.
Забыты все великие секреты,
А что отнялось, в роли суммы.
Не помнит наш герой все трудности,
Как ноги натирали берцы до крови.
Погонной он не знает больше скудности,
И как морозил зад в наряде до зари.
Теперь ему армейка – мать родная,
Приятные и тёплые воспоминания.
Войны и горечи потерь, не зная,
Он сохранил мирскую часть сознания!
Он помнит первые поступки мужа,
Защитника, неважно от кого.
Его тогда не свергла стужа,
Воспоминания и служат для того.
Для горечи, которая ведёт к усладе,
Для трудностей, что к отдыху ведут.
Он будет помнить на своём параде,
Как все тернистые пути по жизни проведут.
