– Аня, постой! – окликнула она её. Аня не останавливалась. Подруге пришлось её догонять.
– Что случилось? Почему тебя вызывал директор? Почему ты плачешь? – осыпала вопросами плачущую Аню подруга.
– Если бы, Зина, ты только слышала, что я о себе сейчас услышала! Какая грязь! Какой кошмар! Как он вообще посмел так думать?! А ещё директор школы! Да у меня и в мыслях ничего подобного и близко нет и не может быть!
– О чём ты? Успокойся, пожалуйста, расскажи всё по порядку. Давай присядем, – предложила Зина.
Они сели на ближайшую скамейку в школьном сквере.
Аня в двух словах рассказала Зине о случившемся в кабинете директора, как он грубо с ней разговаривал, обвиняя в том, чего быть совершенно не могло! Аня просила подругу никому не говорить о случившемся, особенно Толе. Но Толе Зина всё-таки рассказала. Он, не раздумывая, прямиком пошёл к директору в кабинет.
– Как Вы посмели оскорбить чистую и скромную девушку?! Как Вам не совестно? Я требую извиниться перед Аней!
– Да как ты смеешь, сопляк, со мной разговаривать в таком тоне? – возмутился директор.
– А вот и смею! Я отстаиваю честь девушки, которую люблю! Да люблю и не позволю Вам её оскорблять и всякие гадости говорить. Ведь вы учитель и директор – и так низко себя повели!
– Ну, погоди у меня, мерзавец! Будет учить меня! Обнаглел! Родители чтоб немедленно пришли ко мне завтра, и я поставлю вопрос на педсовете, чтоб тебя отчислить из школы!
– Делайте со мной что хотите, – сказал Толя, сильно хлопнув за собой дверью.
По тем временам поступок Толи был уж слишком смелым. Могли и впрямь исключить из школы, а другая ближайшая школа находилась в 19 километрах, и ещё не известно, приняли бы туда, а это десятый, выпускной класс.
