В ней было осознание собственной власти, могущества, внутренний стержень. Качества, которые пытались воспитать в каждом из Следующих. Ана, с рождения будучи принцессой, априори обладала каждым из них.
– Мне пришлось объяснить им, что, если они не желают, чтобы их новый монарх умер от голода, придется его покормить. Ну, и меня заодно, – объяснила она, а ее губы красиво изогнулись в легкой усмешке.
– И много я проспал? – поморщился от ее последних слов. – Честно говоря, надеялся, что за это время объявится кто-нибудь еще, желающий занять эту вакантную должность.
Монарх. Гхара, угораздило же меня! Подошел ближе к девушке и с мрачным видом уселся в кресло напротив нее.
– Почти двое суток. Но ты не пропустил ничего существенного. Остальные Следующие тоже безвылазно сидят в собственных покоях. Советников и свиту я отослала прочь из дворца, вежливо попросив дать вам несколько дней отдыха. Снег все еще идет, и дороги замело, поэтому гостей, как и желающих занять вакантную должность арссийского короля, в ближайшее время не ожидается.
– Отослала советников и свиту? – пораженно переспросил я. – Кажется, ты, и правда, можешь быть очень убедительной.
Стасилия элегантно повела острыми плечами и вскинула подбородок, но не успела ничего ответить, потому что две служанки после короткого стука внесли в гостиную серебряные подносы, уставленные разнообразными блюдами, дымящийся чайник и графин с морсом, фарфоровую посуду и столовые приборы.
Одна из них застелила столик, накрахмаленной скатертью. Другая принялась споро его сервировать. Пока они слаженно и умело выполняли свою работу, мы с принцессой молчали и оценивающе смотрели друг на друга.
У меня сложилось впечатление, что мы были знакомы не несколько дней, половину из которых я проспал, а много лет. Казалось, что в ней есть что-то родное, близкое, важное и необходимое как воздух. Вероятно, это артефакт, осколки которого я до сих пор носил в кармане, давал такой неожиданный эффект.
Закончив расстановку посуды и поклонившись, служанки покинули гостиную, а мы снова остались вдвоем. Блюда на столе манили аппетитными запахами, но вместо того, чтобы приступить к еде, спросил:
– Ты не переживаешь о своей репутации, оставаясь со мной наедине?
– А должна? – изумилась моя собеседница. – Вы в Терра Арссе чересчур печетесь о своем реноме.
Она глянула на меня, слегка прищурившись, придвинула ближе к себе тарелку с горячими блинчиками и, зачерпнув серебряной ложечкой джем, продолжила:
– Во-первых, я всего лишь чинно и скромно завтракаю с тобой, а не порхаю в ажурном пеньюаре по твоей спальне. Это не лишает меня чести, достоинства и доброго имени. А во-вторых, за один только цвет моих волос, все обитатели королевского замка заочно приписали мне репутацию дикарки и девушки легкого поведения. Поэтому мне вряд ли есть что терять.
Воображение тут же услужливо нарисовало мне кружащие голову картинки со спальней и пеньюаром, но я вынужден был отмахнуться от них, положить на свою тарелку омлет и произнести:
– Они не правы. Жаль, что тебе приходится это терпеть.
– Брось, окажись ты в Терра Вива, тебя ждал бы точно такой же прием. Если не хуже.
Вздохнул, признавая ее правоту.
– Теперь, когда мост через Инглот восстановлен, настало время менять устоявшиеся порядки. У наших королевств больше нет причин воевать, и мы могли бы наладить добрососедские отношения, как когда-то.
