– Я рад, что вы согласились на терапию. Ваш муж не будет присутствовать?
– Он не знает, куда я поехала.
– Кто же заберет вас после процедур? Вы ведь знаете, что не сможете сесть за руль.
– Позвоню ему и попрошу приехать. Мне нужно было самой с этим разобраться.
– Вы по-настоящему сильная женщина. Уверен, мы справимся.
Я скептически улыбнулась. «Ни черта я не сильная». Но мне было приятно, что док проявил такое участие. Через пару минут мы уже сидели в его кабинете.
– Я подумал, что вам будет комфортнее не в общем зале, как в прошлый раз, а в отдельной палате.
Я благодарно прикрыла глаза. Быть там вместе со всеми, подпитывать всеобщую атмосферу угнетенности и обреченности, видеть бесконечную печаль в глазах тех, кто пришел поддержать – сомнительное удовольствие.
– Пока остановимся на восьми процедурах. По две в неделю. Дальше дадим организму передышку, сделаем анализы и посмотрим на результаты.
– В прошлый раз курсы были больше, по двенадцать процедур. Почему сейчас так мало, если ситуация куда серьезнее?
Не то что бы я хотела подольше помучиться, просто должна была разобраться в причинах.
– Мы будем использовать несколько иной препарат. И подобрали для вас оптимальную дозировку. Поэтому посмотрим на реакцию, если…
– Подождите, – перебила я. – Другой препарат? Какой? – Но я и сама уже знала, – красный?
Доктор медленно кивнул, что заставило меня покрыться противным липким потом.
Как ты знаешь, Подруга, препараты для химиотерапии делятся по цветам. Белые самые слабые и почти нетоксичные. Зеленые чуть сильнее. Желтые – то, чем меня лечили в прошлый раз. Они довольно сильные для того, чтобы бороться с опухолями даже на развитых стадиях, но вызывают жуткую побочку. А вот красные… Мой худший кошмар наяву. Они наиболее эффективны и, соответственно, наиболее тяжелы и токсичны для организма. Эти препараты вызывают ожоги вен изнутри, на теле проступают уродливые черные синяки. Не говоря уже о том, что рвота и выпадение волос начинались у людей едва ли не прямо во время первой же процедуры.
– Болезнь вернулась с новой силой, поэтому мы должны сделать все, что в наших силах. Также вы будете принимать другой препарат от тошноты и другие иммуностимуляторы.
– Но прежние препараты хорошо справлялись.
– Мы подобрали усовершенствованные аналоги. Думаю, они должны подойти.
Мне стало дурно. Хотелось ущипнуть себя или дать пощечину, чтобы проснуться. Я молчала несколько минут. Вудсбен терпеливо позволил мне собраться с мыслями.
– Я не хочу, доктор…
– Джессика, мы должны попытаться. Хотя бы один курс.
– Ладно, раз уж я здесь, давайте начнем.
Вежливо растянув уголки рта, он позвал медсестру.
– Линдси проводит вас в палату и подготовит к процедуре. Она может побыть с вами, если хотите, а может прийти лишь под конец.
– Я лучше буду одна.
Симпатичная девушка ласково улыбнулась мне и пригласила пройти за ней.
– Миссис Истбрук, – окликнул меня доктор. – Вы приняли верное решение.
Линдси оказалась вежливой и заботливой. Она терпеливо ждала, пока я слишком медленно вешала сумку, снимала кроссовки и ставила их рядом с вешалкой. Проведя небольшой осмотр, медсестра нахмурилась.
– У вас учащенный пульс. Вы в порядке?
– Мне очень страшно, – шепотом призналась я.
В глазах у меня стояли слезы, но я видела, как на ее лице отпечаталось сочувствие. Ненавижу, когда люди меня жалеют.
– Все будет хорошо. Вам лучше немного успокоиться, чтобы пульс замедлился, тогда вы не так сильно почувствуете препарат.
