Письма стареющего селадона - страница 7

Так или иначе, я стал мужчиной. Я убедился, что я нормальный. Более того, сексуально сильный, могу удовлетворить любую женщину. И с этого дня внутренняя робость ушла от меня. И ещё. В тот памятный день, она пошла к себе домой, а я пошёл к пляжу пешком (обычно мы ездили на троллейбусе, это четыре остановки). Я не шёл – я летел. Мне было легко до невесомости, казалось, я могу взлететь, как птица! Так я сбросил с себя многолетний психологический груз.

Мы встречались с ней ещё один раз, через день. Всё происходило так же, как в первый раз, разве что я был значительно спокойнее. Я пытался ей предложить минет, водил удом по щекам, но она отказывалась. Я целовал её тело, спускался к лобку. Мне не было противно чмокать чуть в сторону, чуть выше подстриженного кустика. Я был полон ограничений и предрассудков, я сейчас и не помню, допускал ли я тогда куннилинг, должно быть, нет. Но я помню, что меня это не отталкивало, наоборот, притягивало. Я предлагал ей сделать фотографию ню, она отказывалась. Я приставал к ней с вопросом, а сколько раз она кончила? Она отвечала, что не считает свои оргазмы. Я спрашивал, хорошо ли ей было со мной? Она говорила, что хорошо, но с её московским любовником-итальянцем ей лучше, они одновременно кончают. Я ей признался, что она первая женщина в моей жизни, но она не поверила. В общем, я хотел ей нравиться, хотя наша случайная связь ни к чему не обязывала. Я просто был мальчик, новичок в адюльтере. Лица её сейчас не помню, имя запомнил: Лида Ж. из Москвы.

А вторую мою девушку звали Люба Щ. Она была из Ивано-Франковска, западэнка, ей тогда было 18 лет. В первый день мы пошли вечером в кафе, а потом гулять по парку. Было уже темно, около одиннадцати. В парке, казалось, не было людей. Я, уже опытный ловелас, быстро от поцелуев перешёл к глубокому прощупыванию и раздеванию, она не сопротивлялась, одновременно я и с себя снял всё и лёг на неё, но тут – о, ужас! – во тьме ночи прошла семья с ребёнком. Прошли, молча, а мы остались в том же положении. Естественно, возбуждение ушло и не приходило, я посасывал соски, мял её упругую грудь и тут – сирена! Прожектор патрульной машины! Я успел натянуть брюки, она сарафан. Милиционер светил нам фонариком в лицо, задавал правильные вопросы: что вы тут устроили раздевание в общественном месте? Откуда приехали? И тому подобное. То ли оттого, что мы не были пьяными, то ли из-за человеческой солидарности, они нас отпустили.

Мы пешком поплелись в ночной город. Когда мы подошли к её дому, она говорит: «Ко мне можно залезть через окно веранды, я сплю отдельно от девчонок». Мы залезли. Дальше всё было шёпотом (чтобы не разбудить никого) и деловито (ведь я уже знаток женщин!). Я осторожно вошёл в неё, немного задвигался, вскоре услышав знакомое «ах!», дал сделать ей передышку, не покидая приюта, продолжил, не торопясь, снова дождался «ах!» Я начал понимать, что могу управлять процессом, внимать реакциям девушки и делать то, что нужно в данный момент. Всё-таки образованность – великая сила. Сколько раз я слышал рассказы парней, как они набрасывались на девок и наяривали без остановки, пока девушка не станет умолять прекратить её мучать! Или, наоборот, быстро кинул палку, и «пошла ты нахуй!»

Я прилёг рядом на спину и тихо прошептал: «Хочу минета». Она, молча, поменяла позу, перекинула ногу через меня и встала валетом на колени. Я напряжённо ждал «непередаваемых ощущений», известных мне по рассказам парней и вычитанных в литературе. Кроме болезненных ощущений от натянутой обручем крайней плоти и уздечки, я ничего не чувствовал. Было темно, я ничего не видел и не чувствовал, и тогда я потянулся рукой прощупать, что где находится. Она только очень нежно облизывала головку. В сознании моём прошла приятная мысль, что она взяла в рот, но тело моё никак не отреагировало на это. Очень скоро она вернулась мне под бок, положила голову мне на плечо и заснула. И я заснул…