* * *
Он не понимал, что происходит…
Наташа давно выписалась, окрепла и уладила дела, связанные с учебой. Жизнь, по идее, должна была налаживаться, но этого не происходило.
– Грустишь? – спрашивал Рома у любимой, заставая ее то лежащей на диване, то сидящей на подоконнике, то замершей над тарелкой с остывшей едой.
– Нет, просто задумалась, – отвечала Наташенька и оживала. Но она просто двигалась, не совершая полезных действий. Даже тарелку с застывшей кашей не опорожняла, а ставила в раковину. – Как прошел твой день?
Рома отвечал. Подробно, сопровождая повествование шутками. Наташа кивала и улыбалась невпопад. Она его не слушала!
– Ты плохо себя чувствуешь? – интересовался он. Она заверяла, что нормально. – Чем хочешь заняться? – Наташенька пожимала плечами. – Давай завтра за город?
Она соглашалась и ехала, если ее будили, вели на вокзал, сажали в электричку.
Она гуляла по лесу и собирала ягодки или шишки.
Она с удовольствием пила чай из термоса и ела жаренные на костре сосиски.
Она уверяла, что ей все очень нравится, и соглашалась с тем, что нужно чаще выбираться…
Она вела себя как робот!
И, когда уставший от этого Роман прокричал: «Может, нам нужно расстаться?», она ровным голосом ответила: «Хорошо, что ты это предложил!»
– То есть ты не хочешь больше быть со мной?
– Я не знаю, чего хочу.
– Тогда зачем одобряешь мое предложение?
– Будет лучше, если мы расстанемся. Для тебя точно.
– Это уже мне решать…
– Вот и реши! – Голос стал не так безлик. В нем появился нерв. – Наша история закончена. Мы ставим и ставим многоточие, но только из слабоволия…
– Ты разлюбила меня?
– Какое это имеет значение?
– Только это и имеет!
– Я никогда тебя не разлюблю, но… – И опять выдала шаблонную, ничего не объясняющую фразу: – Наша история закончена.
– Дура совсем? – вышел из себя Рома. – Что ты несешь? Мы вместе навсегда!
– Не расстанемся, измучаем друг друга, а в результате возненавидим.
Он психанул тогда, шарахнув кулаком в стену, выбежал из квартиры и полночи слонялся по городу. Вымотавшись, настрадавшись, вернулся, чтобы помириться. Он не хотел расставаться с Наташенькой, даже с такой, кажущейся чужой. Он готов был терпеть ее странности, ее холодность, ее унижающее его мужское достоинство поведение. Ромчик очень хотел близости, но она отвергала его вновь и вновь. Не в сексе отказывала, на нем он не настаивал, понимая, что после операции нужно воздерживаться, Наташа не позволяла обнимать себя, целовать. Она ушла спать на старый диван, лишь бы не находиться с Ромой рядом.
– Я надеялась, что ты ушел насовсем, – услышал он, когда шагнул в комнату.
– Не дождешься.
– Зачем ты меня мучаешь? А себя? – Она привстала, развернулась к нему. Лицо худющее, на нем только глаза. Даже крупный нос как будто усох. – Я все решила, пути назад нет.
– Зачем нам назад? Вперед будем двигаться. – Ромчик хотел подойти, но она выбросила руку вперед, чтобы остановить его. – Я машину присмотрел, хочу взять, подшаманить и повезти тебя на ней на юг. Будем колесить по побережью, останавливаться в понравившихся местах, есть спелые фрукты, пить домашнее вино. – Ромчик опустился на пол рядом с диваном, коль на диван ему путь закрыт. – Мы отвлечемся, расслабимся, отъедимся, наконец… – Он тоже исхудал, но не так сильно, как Наташенька. – И вернемся в Нижний обновленными и готовыми к новому этапу нашей жизни.
Она ничего не ответила, отвернулась, улеглась и накрыла голову одеялом. Ромчик решил оставить ее в покое. Пусть обдумает его предложение. Оно, как ему казалось, очень правильное. Ему и доктор советовал отвезти невесту на курорт, чтоб она подлечилась и перезагрузилась. Только от солнца советовал прятаться, вредно оно.
