Для меня это было как гром среди ясного неба. Сначала я порадовалась за него и даже где-то глубоко в душе завидовала, что он смог решительно порвать с нелюбимой работой и заняться делом, которое будет приносить ему удовольствие. Но вскоре мое воодушевление сменилось тревогой. Мне было всего 23 года, я только пришла на новое место работы как начинающий специалист, поэтому моя зарплата была скромной. Однако новое положение означало, что мне придется тащить нас двоих на себе. Первое время Олег был весел, много шутил, вообще выглядел совсем другим человеком. Жизнь вроде налаживалась, хотя мне и было непонятно, что же с нами будет. О своих планах он так не обмолвился. Утром я убегала на работу, Олег оставался дома и ждал меня вечером с приготовленным ужином. Я лишь изредка спрашивала его, чем он занимается, пока меня нет, на что получала всегда уклончивые ответы. Он говорил, что приводит мысли в порядок, разбирается с накопившемся в голове хламом. Время шло. Я стала задерживаться на работе дольше, поскольку было много дел. Я бралась за любое задание, стремилась выделиться, чтобы побыстрее продвинуться вперед. Это все больше раздражало Олега. Он перестал ждать моего возвращения вечером и готовить для меня ужин, а потом и забросил всякую работу по дому, которую прежде охотно вел. Скажу больше, он стал требовательнее и теперь ожидал, что я буду больше времени уделять ведению хозяйства. Он раздражался по любой мелочи, если я забывала купить его любимый сорт пасты или не успевала погладить нижнее белье, и поэтому ему приходилось надевать мятые, по его выражению, трусы и майки. При этом я оставалась единственным кормильцем из нас двоих, поскольку его выходное пособие он давно к тому времени истратил на дорогую камеру, потому что ему казалось, что у него есть талант к съемке. Но в этом занятии он быстро разочаровался. Хоть он и снимал в целом неплохо, но недостаточно хорошо, чтобы в одночасье стать звездным фотографом. Тем для съемки у него не было, а перспектива стать пожизненным свадебным фотографом ему не устраивала. После этого фиаско он сказал, что должен действовать осознанно, понять свое внутреннее предназначение и поэтому записался на дорогие курсы личностного роста и куочинга. Однако и это не помогло, скорее имело даже обратный эффект и вместо вдохновения, он все больше погружался в депрессию.
На работу он так и не устроился, зато каждый мой профессиональный успех по-настоящему злил его. Чтобы не раздражать, я перестала рассказывать ему, что происходит у меня на работе, а он особо и не проявлял интерес к этому. Только изредка мог спросить, что нового происходит с моими проектами, перепутав их. Но я не обижалась на это и отделывалась формальным ответом, чтобы только никак не задеть его самолюбие. В другие моменты Олег, как правило, был замкнут и молчалив. Да и я лишний раз старалась избегать его. Даже перемещаясь по квартире, я заметила, что стараюсь ничем не дотронуться до него, будто опасаясь, что это неизменно приведет к вспышке гнева.
В итоге атмосфера дома становилась все больше тягостной. Наше общение свелось к кратким вопросам и коротким формальным ответам типа «Да-Нет». Казалось, что из этой ловушки нет выхода. С каждым днем мы оба все больше вязли в трясине неудовлетворенности и никому из нас не приходило в голову раз и навсегда порвать с этим и вырваться на волю из этих удушающих отношений. Поэтому когда подруга позвала меня отметить с компанией ее день рождения, я восприняла это приглашение как повод развеяться, чтобы только сменить хотя бы на пару дней тягостную и гнетущую атмосферу дома на что-то легкое и веселое.
