. Главное, все время лететь. Лететь и лететь. Не останавливаться…
Точильщик работает. Искры летят. Вот он выключает свой станок. Складывает ножи и ножницы в портфель. Взваливает станок на спину и уходит, хромая.
emp1
На сцене все белое и блестящее. Компьютеры, мониторы, принтеры. За столом среди нагромождения всяких последних достижении электроники сидит какое-то инопланетное Существо, одетое в космонавтское обмундирование. На голове скафандр с антеннами. Оно опутано проводами. Кругом все мигает, пикает. Человек ли это? Робот ли?
Через сцену идет Дронова в длинном черном пальто, с белыми осенними цветами в руках. Останавливается перед Существом.
Дронова. Я хочу жить! Но я не могу жить без вас. Я люблю вас… Предлагаю вам руку и сердце и обещаю беречь вас, защищать изо всех сил и помогать вам жить…
На скафандре Существа загораются лампочки, что-то пикает, антенны поворачиваются, и слышится нечеловеческий, электронный голос.
Существо. Приходите в следующем квартале!
Конец первой части
Та же квартира. Комиссар и Командир в комнате. Командир бинтует Комиссару голову. Комиссар охает.
Командир. Может, поедем в больницу?
Комиссар. Все нормально…
Командир. Что мы делаем, а? Бред, марево, болезнь…
Комиссар. Ничего. Скоро все это кончится. Знаешь, я даже рад, что мы так решили.
Звонят в дверь.
Командир. Открыто же!
Опять звонят.
Командир. Нучто там еще!
Уходит за кулисы, где тут же слышится его изумленный возглас. Следом за кулисы уходит и Комиссар и восклицает попеременно «е-мое» и «Боже мой». Командир и Комиссар вносят на руках тело Дроновои. Полы черного пальто болтаются, капает вода. Несут Дронову на диван, укладывают.
Я так и знал…
Комиссар. Значит, топиться ходила…
Командир. Как она тут оказалась? Яуза-то вон где…
Из карманов пальто Дроновой падают антоновские яблоки. Много. Стучат по полу, рассыпаются.
Комиссар. В Яузе утонуть нельзя.
Командир. Раствориться – запросто. А утонуть…
Комиссар. Дышит. Живая.
Командир. А… (Показывает пальцем на живот Дроновой.)
Оба наклоняются к животу, пытаясь что-то расслышать.
Входит девушка-коротышка в куртке поверх грязноватого белого халата. В руке – портфель. Из портфеля торчит топор.
Девушка. Ой. А к вам тут не заходила такая беременная с велосипедом?
Комиссар (снимая с Дроновои башмаки). Какая именно?
Командир (накрывая Дронову пледом). Дело в том, что беременные к нам что-то зачастили. Так и льнут.
Комиссар. С утра вскочат, на велосипед – и к нам.
Командир. Заезжают прямо на седьмой этаж выселенного дома.
Комиссар. С плакатом на торце.
Девушка. Ой. Фу. Да нет. Она не на велосипеде. Она только купила. Эля, из бакалейного. Ей восемь недель осталось. Идем по улице, а с грузовика «Дружков» продают. Мальчуковых. Ну, она и взяла. У нее как раз мальчик, ультразвуком слушали… Как вы странно смотрите…
Комиссар. Это что у вас в портфеле?
Девушка. Ой. Да топор. (Вынимает.) Меня Арсен Гамлетыч из мясного послал до точильщика добежать. А со мной Эля тоже пошла. А пока я с точильщиком, она делась куда-то. В переулке все дома позаброшенные, двери позабитые. Только вот у вас… Я по всем этажам, а ее нигде нет…
Комиссар. Девушка, милая. Отдайте мне этот топор. Подарите, продайте втридорога. А то давайте меняться.
Девушка. Ой. Да зачем он вам?
Комиссар. Зачем задумчивому юноше топор, ха-ха-ха. Вы что, Достоевского в девятом классе не читали?
Командир. Топор нужен мне. Крест хочу смастерить матери на могилу. А то этот хиппи престарелый, тятенька мой, никогда не додумается.
