Ну что ж. Я не очень ошибся. Просто своему идеалу я не нужен, наверное.
Мы сидели молча, только я изредка поглядывал на Алину. Она избегала смотреть на меня в ответ. Я видел, что она с трудом сдерживает слёзы, хотя не верил в их возможную причину. Автобус уже повернул на Ботаническую, вскоре требовательная остановка осталась позади. Я со вздохом встал, готовясь выходить. Алина внезапно достала блокнотик, вырвала листочек, на котором что-то быстро написала, вскочила с места и, неожиданно поцеловав меня в щёку, сунула этот листок мне в руку.
– Позвони мне. Пожалуйста, – сказала она совершенно убитым голосом.
– Обязательно, – пообещал я, постаравшись напустить в голос как можно больше тепла, и вышел. Только выйдя, я осознал, что обрёк её мучаться весь учебный день. Автобус безразлично поехал дальше. Я не видел, как Алина заплакала. По правде сказать, я это ощутил. Я взглянул на часы, надел шапку и перчатки, и пошёл переписывать к/р по матану. Предполагаемый челендж вовсе не выглядел таким увлекательным, как почти полтора часа назад, когда я выходил из дому.
«Ну что ж, давайте старт; я отрешён и собран…» – крутилось в голове. Но я понял, что мне наплевать: перепишу я работу или нет. Абсолютно наплевать. Чай не дурак.
Снег назойливо падал сверху, а нападавший раньше и лежавший под ногами мешал проходу. Ну никакого удовольствия от прогулок по таким улицам. К тому же, так или иначе, светит нам в конце этой прогулки по Ректорскому проезду – контрольная. Брр, неохота! Пусть и наплевать…
А вот и крыльцо родного мат-меха. Вперёд, к знаниям…
26—27 ноября 2010 года
Санкт-Петербург – Петергоф
Надолго врезалась в мою память фраза моего одноклассника Гриши Колоссова:
– Вот кто только придумал этих девиц? Да они же сведут меня в могилу во цвете лет!
Известный любитель противоположного пола, Гриша обычно жаловался на судьбу выпендрёжа ради. Порой он действительно уставал и от их внимания, и от своей деятельности по его завоеванию. И тогда начинал стонать и жаловаться.
Я точно знаю, что не повторю этого его высказывания. Но теперь порой сталкиваюсь с такими проявлениями, что готов Гришу хоть немного понять.
Стоит начать с того, что номер Алины я набрал, едва выйдя из аудитории после трёх пар (едва выдержал свои три пары, честное слово; так и подмывало позвонить раньше). Она ответила сразу. Голос её дрожал, выдавая волнение и одновременно надежду на то, что это я.
– Привет. Не помешал?
– Петя? – обрадовалась Алина. – Нет-нет…
– Tы сейчас где?
– На остановке на площади.
– Подождёшь меня? Подойду минут через пять…
– Конечно!
Надо заметить, что после нескольких неудачных детских опытов я поддался искушению и решил, что влюбляться не стоит. Вообще; да здравствует полный контроль своих чувств! Милая такая идейка, вот только неисполнимая. Похоже, что на этот раз Алине удалось полюбить меня сильнее, чем мне её. Это странно, это ново… Это приятно, чёрт возьми! Но… ответственно.
Она издали заметила меня. Лицо её светилось от, даже не знаю, счастья что ли. Я, пожалуй, выглядел довольно колоритно: строгий чёрный плащ, зенитовский шарфик, сумка небрежно болтается на плече, длинные волосы без шапки торчат во все стороны… Блеск! Ни дать ни взять: образчик математической решительной строгости (или строгой решительности)…
– Привет! – обрадованно приветствовала меня Алина. А у меня вечно язык чешется…
