Плач цветка или хроники предпенсионного возраста - страница 16

– Отлично! Теперь позвольте продолжить мне. Вы правы, никакого убийства не было. Гражданин Горелов стал Фёдоровым Петром Николаевичем и переселился в соседнюю область в коттеджный посёлок «Сосновый бор» – раздался приятный баритон полковника ФСБ, – чем он там занимался и для чего пришлось сменить фамилию и даже немного изменить внешность, я вам, к сожалению, сказать не могу, но, заверяю вас, что это не было разведением фиалок. Его коттедж с огромным подвалом, приобретённый на деньги господина Жаркова, служил складом и перевалочной базой для очень и очень опасных, незаконных предметов. Вчера он сгорел дотла, останки Фёдорова-Горелова – может зря он фамилию обидел, изменив ей, – опознали по зубам. Что для вас представляет интерес, это то, что в доме в одном из сейфов обнаружена небольшая коллекция холодного оружия, причём эта коллекция была вполне рабочей, поскольку эксперты утверждают – сабли и шашки без дела не стояли, клинки отточены, рукояти отполированы недавним пользованием, пальчики на всех одни – Горелова – будем пользоваться его настоящей фамилией, уважим покойника. Кстати, умер он не от огня – точку в его непростой судьбе поставила пуля в голове, выпущенная из пистолета Макарова с близкого расстояния. Самоубийство не исключено.

Разработкой этого дела, фигуранты которого уже по странному стечению обстоятельств уже мертвы, мы занимались несколько лет, и вскоре все бы они были бы арестованы и осуждены на очень приличные срока, но жизнь решила их наказать более жестоко, как видите.

Полковник встал, опершись на трость,

– Коллеги, необходимые вам материалы по делу уже переданы в ваше ведомство, рад был знакомству с вами. Уверен, что и без нашей помощи вы бы раскрыли дело. Честно говоря, я даже не ожидал, что вы так быстро выйдете на Горелова, и не станете бегать по кругу, отрабатывая прочие версии. Месть, вы были правы, Михаил Андреевич, старая месть, вынашиваемая годами. Ведь кто-то сказал, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Если вы не против, я бы поспособствовал вашему переходу в нашу структуру, ведь у вас довольно сложные отношения с руководством, и поработать до пенсии в нашем аналитическом отделе – это хороший выход. Подумайте над таким предложением, для меня было бы честью работать с вами.

Эти слова у полковника прозвучали не дешёвой шаблонной фразой, а с каким-то особым достоинством, видно было, что слово «честь» для него имеет своё настоящее, исконное значение. Все встали, пожали друг другу руки. Ладонь полковника была сухая и крепкая.

– Ребята, перекурите пока, мы тут немного не договорили, – Иванов пододвинул стул, – Виктор Владимирович, ваше предложение обсудить хочу поподробнее, если вы не против.

Сёмушкин с Дмитриевым понимающе кивнули и вышли

– Чёрт! Уйдёт от нас Андреич, как пить даст уйдёт.

– Сто пудов уйдёт, и «Вася не чешись». Достало его начальство.

– Жалко, толковый мужик.

– Сам ты мужик. Михаил Андреевич – Человек. Настоящий. Теперь таких не делают.

Глава 7

Иванов задумчиво посмотрел, как закрылась дверь, и устало спросил:

– У меня есть другой выход?

– Ваш вопрос содержит и ответ.

– Мы говорим об одном и том же?

– Если нет, то я в вас разочаруюсь. Когда вы поняли?

– Не сразу. В середине нашей встречи до прихода ребят был у меня телефонный звонок. Помните, наш эксперт был в телестудии, общался с Шустерманом и взял на анализ лёд из термоса. Телезвезда призналась, что ей, то есть ему, Шустерману, был звонок после утренних убийств и переданы мои слова о «Майнридах хреновых и безголовых всадниках», а также кое- какие подробности, не подлежащие огласке. Голос в телефоне был мужской. Кому-то нужна была истерия в СМИ, чтобы мы спешили и делали ошибки. Кстати, появление голов было отличным ходом. Вечером нашу группу расформировали бы, а в другом составе преступление вряд ли бы было раскрыто. Нашли бы каких-нибудь отморозков, прессанули в КПЗ и те признались бы в убийстве не только Жаркова с Кувалдиным, но и Кеннеди со Сталиным. Выдумали бы какую-нибудь сатанинскую секту, с ритуальной рубкой голов и дело в шляпе, а осужденные в «Чёрном лебеде». Тут всё дело в факторе времени, и мы должны были натолкнуться на версию мести и ухватиться за неё, что и получилось. Но тут вдруг появляетесь вы, и наша свежая, сырая версия мгновенно обрастает железными фактами. Другой бы на моём месте обрадовался. А что вы хотите? Дело раскрыто и даже судить никого не надо, убийца сам наказал себя, тронувшись разумом от содеянного. Да только я не оптимист и даже не пессимист. Хуже всего – я реалист. Жизнь научила меня не верить в чудеса. Их не бывает, по крайней мере полезных. И тут приходите вы, а я уже знаю, что мой эксперт дал железную гарантию, что вода – та самая, из которой лёд в термосе – не могла быть местной ни в коем случае. Закрытый секретный город, в десяти километрах от нас, о котором знает сейчас последний австралийский абориген, так долго ковал ядерный щит нашей родины, что каждая песчинка и капля воды в радиусе ста километров вокруг несёт в себе знак ГОСТа этого оборонного предприятия. Ста километров, я уточнял. Ну, добавим ещё полсотни для верности. А когда вы назвали место обитания предполагаемого преступника, расположенного в трёхстах, если не больше, километрах от нас, то меня начали терзать еще более смутные сомнения. Термосок то куплен у нас в ЦУМе на третьем этаже, и совсем недавно – ребята постарались, разузнали. Зачем лёд везти за тридевять земель в другом термосе и потом перекладывать в этот? Только для того, чтобы экспертиза показала, откуда он. Ещё один факт, ведущий к убийце. Не расследование, а песня. Особенно, если не обращать внимание на термос, купленный в нашем городе, поскольку он выпущен малой пробной серией и в соседние области в продажу не поступал. А там в продаже есть другие, не хуже. Это никакой не дефицит. Зачем такие сложности с упаковкой нашего груза? И вообще, как сказал мне криминалист по мобильнику, лёд там вообще не нужен, в комплекте идут специальные химические аккумуляторы холода. Перемудрили вы, товарищ полковник. И всё это для того, чтобы направить следствие по ложному пути, который привёл бы к Горелову, а тот уже «почил в бозе». Вопрос один. Зачем это вам, или вашей организации?