Провел по шее языком, поцеловал и только потом ответил:
— Нет. Так реагирую впервые, — замолчал, но я почувствовала, что он ждет от меня ответного признания. Почему нет?
— У меня также.
— Знаешь, — задумчивое, даже повернулась, чтобы видеть его лицо. — Я никому не верю, но сейчас тебе... верю.
Улыбнулась и поцеловала такие манящие губы. Поцелуй-благодарность, после чего опять развернулась.
Он тер мне спину, руки, грудь, вырисовывая пальцами необычные узоры.
— У тебя необычная тату, — я почти задремала от нежных прикосновений, они были именно усыпляющими, а не возбуждающими.
Не сразу вспомнила о каком тату идет речь. У меня нет на теле тату... Вернее... Я с трудом сдержала себя, чтобы не убить сидящего рядом мужчину и ничем не выдать себя. В последнюю секунду маска исчезла с лица, а я, пожалуй, слишком спокойным тоном спросила:
— Какая?
— Черная роза с капелькой росы. Только, мне кажется это не роса.
— А что?
Я опустила голову вниз, скрываясь за завесой из волос.
— Кровь... Капли темно-красные... Странно, вчера я не заметил этой картинки.
— Не обратил внимания, — равнодушно произнесла я.
Не обратил... Ее никто не видит, никогда. Она магическая. Черт! Как? Надо наведаться к необычному художнику и вытрясти правду. Если она стала проявляться, это грозит проблемами. Это метка, по которой меня можно вычислить, а это плохо.
— Ты напряглась, — вывел меня из задумчивости голос Шина.
— Да, прости, — мне не хотелось портить с ним отношения.
Он почувствовал перемену. Ополоснув нас, Шин вылез первый, замотал полотенце на бедрах и, вытащив меня, тоже укутал в большое полотенце, и на руках отнес в спальню.
Положил на кровать, а сам стал одеваться. Я просто наблюдала за ним, молча. Черная шелковая рубашка, брюки, высокие сапоги, перчатки, плащ. А ведь вчера он был в других вещах.
— Ты вечером свободна? — окидывая меня пристальным взглядом, спросил мужчина, гипнотизируя своими нереальными глазами.
Пожала плечами. Откуда мне знать, что будет вечером?
— Я в семь буду в ресторане, захочешь... увидеться, приходи. Нет... Хм... — и жаркий взгляд, от которого я мгновенно обо всем забыла и возбудилась. Черт! — Лучше тебе самой спуститься, я могу и подняться. И знаешь, — подошел и взял за подбородок, чуть сжав его, — тебе лучше быть одной.
Красноречиво приподняла бровь, он запечатлел на моих губах жесткий, даже яростный поцелуй и покинул мой номер.
За проведенные в столице несколько дней, я так и не вышла на след Шрама. Либо он не в этом городе, либо мертв, либо... да, либо, где-то прячется.
Через некоторое время я приняла решение навестить одну знакомую.
Надев на себя потрепанные вещи и полностью изменив лицо, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела старая женщина с выцветшими глазами, кривым носом с большой бородавкой на конце и тонкими губами, кривящимися в злой усмешке.
Через черный ход вышла на улицу. Внимания на меня никто не обращал. Кому нужна старуха? Петляя по улочкам, зашла в глухую подворотню.
— Бабушка, вы ошиблись адресом? — хохотнул щербатый рыжий мужик, возникший у меня на дороге.
— Что ты, касатик, я в гости, — прохрипела я.
— И к кому же вы, бабушка? — с толикой издевки спросил одноглазый, появившийся сбоку.
— Деточки, кто же так со старыми людьми обращается? Мне дитятко проведать надо, Петтера.
Оба мужика сразу же подобрались и потянулись за оружием. Поцокала языком и предупреждающе помотала головой.
