В ее голосе сквозила не только злость, но и… странная убежденность. Почти фанатизм.
Это было интересною
Я откинулся в кресле, смотря, как на экране зеленые маячки движутся к точке эвакуации, унося красный.
Раздражение никуда не делось. Она создала беспорядок. Заставила меня импровизировать. Использовать грубую силу вместо изящного решения.
Но… она достала Око. Из-под носа Ренара. Это требовало признания. Пусть и сквозь зубы.
Дверь кабинета беззвучно открылась. Грейвз вошел, держа в руке хрустальную линзу в черненом серебре. Око Шадиса. Оно пульсировало слабым внутренним светом, отбрасывая зловещие блики на полированный пол.
– Цель обезврежена, сэр. Артефакт без повреждений. Актив доставлен в камеру содержания «Дельта». В состоянии медикаментозного сна. Врач осмотрел – легкие ушибы, дротик в плече, незначительная доза транквилизатора. Придет в себя через час-два.
Он положил Око передо мной на стол. Оно было холодным и тяжелым. Сила, заключенная в нем, ощущалась почти физически – древняя, темная, ненасытная. Как и Пламя, к которому оно вело.
– Хорошо, Грейвз, – я не отрывал взгляда от артефакта. – Усильте охрану. Ренар будет в бешенстве. Пусть его люди бегают по Стамбулу как обезглавленные курицы. Нас это больше не касается.
Грейвз кивнул и вышел с той же беззвучной эффективностью.
Я взял Око в руку. Холод серебра проник сквозь кожу.
Город-Призрак… Пламя Анубиса… Ренар был одержим им. И теперь, благодаря дерзкой воровке, Око было у меня. Но это был лишь полшага. Чтобы найти Шадис, нужен был ключ к карте, скрытой в самом Оке. Ключ, который могла расшифровать лишь… особая восприимчивость? Знания?
Нет. Ее знания?
По нашим данным, Элис Веспер обладала уникальным талантом к древним механизмам и шифрам. Талантом, унаследованным от отца, того самого археолога, которого Ренар уничтожил из-за другого артефакта.
Какая ирония.
Она была необходима. Эта мысль вызывала глухое раздражение. Непредсказуемая переменная. Хаос, воплощенный в привлекательной, язвительной упаковке. Но против Ренара, который уже перешел все границы, требовались… неординарные меры.
Она ненавидела его больше, чем что-либо. Это можно использовать. Это нужно использовать.
Я поднялся и направился к лифту.
Уровень ниже.
Камера содержания «Дельта». Не тюрьма. Скорее… безопасная комната. С зеркалом Гезелла, креслом и столом. Все стерильно, бело, холодно. Как операционная.
Она лежала на кушетке, все еще без сознания. Без плаща и комбинезона – только простые серые штаны и футболка из казенного запаса. Выглядела хрупкой. Обманчивой.
Ее лицо, лишенное привычной маски дерзости, было молодым, с резкими, но красивыми чертами. Рыжие волосы растрепались. На бледной коже выделялся синяк на скуле и повязка на плече.
Лиса, попавшая в капкан.
Я стоял, глядя на нее сквозь зеркало, анализируя.
Была ли она угрозой? Да. Ценным активом? Возможно. Головной болью? Несомненно.
Ее принципы казались мне наивными в мире, где сила решает все. Но ее ненависть к Ренару… это был козырь.
Она зашевелилась. Сначала слабо, потом резче. Застонала, попыталась приподняться, но рука не слушалась. Глаза открылись. Мгновенная дезориентация сменилась… Яростью. И животным страх. Она оглядела комнату, мгновенно оценив обстановку – выходы, камеры, зеркало. Ее взгляд, острый и умный, метнулся по углам, затем уперся в зеркало.
Словно в меня, хотя она видела лишь свое отражение. Но она знала. Чувствовала наблюдение.
