– Ты убил его! Убил нашу надежду, нашего короля! Ты убил единственного близкого мне человека!
– Прекрати истерику, мальчик! – крикнул старик и оттолкнул того заклинанием так сильно, что Од влетел в телегу, а из его легких громко вышел воздух. – Всем ждать!
Исиндомид склонился над бездыханным телом Ханара, заглянув в померкшие глаза, и аккуратно вытер пену с его губ. Сморщенная рука легла на лоб Эпперли. Через несколько мгновений послышался хруст костей, а кожа повелителя стала розовой. Рот открылся, мужчина с жадностью вдохнул воздух, а еще через мгновение открыл глаза.
Он медленно тонул. Вода, словно безжалостный убийца, проникала внутрь тела, разрывая легкие. Он уже не сопротивлялся судьбе, позволив толще воды похоронить его в иле и водорослях. «Это конец! Конец! – думал он, мечтая сомкнуть веки. – Только взгляну в последний раз на нее и обрету покой. Покой…»
Серебряная луна была прекрасна в эту ночь. Сквозь водную пучину она танцевала и извивалась, словно пыталась завлечь утопленника в свои объятия. Он протянул к ней руки, надеясь прикоснуться к далекой невесте. Последние пузырьки воздуха покинули его легкие и вода полностью завладела телом. Илистое дно приняло утопленника, укрыв его от холодного течения. «Наконец-то», – последняя мысль посетила его разум, после чего он погрузился в темноту.
– Борись! – тихий шепот разорвал темное пространство. – Найди меня…
Эти слова вернули воздух в его легкие, он вновь почувствовал, что может дышать.
– Разбуди меня…
Он открыл глаза и все также лежал на илистом дне и смотрел на лунный танец.
– Кто ты? – задал он немой вопрос. – Ты луна?
– Борись! – шептал нежный голос. – Борись!
Он протянул руку к бледному свету, надеясь прикоснуться к холодной поверхности. Течение уносило его обессиленную руку прочь от света. Неожиданно его схватила маленькая тонкая женская ладонь – сколько жизни и тепла он почувствовал от этого прикосновения! Хотелось, чтобы это мгновение осталось с ним на всю жизнь, он невероятно желал увидеть лицо прекрасной дамы, чье прикосновение было столь нежным. Ее рука тянула тело к поверхности, и чем ближе к ней они были, тем легче ему становилось.
– Раймонд, – ласково назвала она его имя, – еще одно мгновение, и он увидит ее лицо…
– Виктор, проснись! Виктор! Сукин ты сын! Лыбишься так, словно бабу имеешь! Виктор!
Почувствовав грубый сапог на своем плече, он открыл глаза, с досадой увидев, что лежит в лесу на холодной земле. Поежившись под плащом из овечьей шкуры, приподнялся и посмотрел на тлеющий костер. Фыркнув что-то невнятное, вновь откинулся на землю. Высокие сосны царапали своими острыми кронами хмурое небо. Было тихо, даже слишком, птицы и лесное зверье попрятались в своих норах в ожидании дождя, который вот-вот должен был начаться. Мужчина положил руку на свой лоб, пытаясь насладиться тем видением, в котором пребывал.
– Что, опять баба таинственная снилась? – мужчина, сидевший напротив него, криво улыбался, отрезая дольки от яблока и смачно поедая их.
– С чего ты взял? – встряхнув головой, Виктор сел и протянул руку к яблоку, которым лакомился его друг.
– Когда тебе русалка эта снится, видок у тебя уж больно слащавый, аж блевать тянет.
– Русалка? – задумался Виктор. – Ты думаешь, русалка путает мои сны?
– Ясное дело! А кто ж еще в водной пучине руки протягивать к тебе может? Либо русалка, либо черт морской.
