Пламя и тьма: искра творения - страница 55

– Оставь нас, – приказал Ханар.

– Как Вам будет угодно, – тюремщик откланялся и удалился.

– Ты тоже, Од, – приказал ему король.

– Я мог бы пригодиться Вам здесь… – начал было Куулайс.

– Ты смеешь перечить моим приказам?! – низкий голос эхом разнесся по пустующему подземелью, внушая страх всякому, кто его услышит.

– Как прикажет мой король, – откланявшись, Од ушел вслед за тюремщиком.

Пленник сидел, прикованный к стулу. Под ним стояло ведро для отходов. На мужчине небрежно было накинуто нечто, напоминающее простыню или рваную рубаху, из-под которой были видны окровавленные бинты. Руками он едва мог достать до собственного носа, чтобы почесать его. Ноги затекли и сидящий мечтал о том, чтобы вытянуть их. Вид у мужчины был болезненный. Он поморщился от света факелов, ведь был лишен солнца. В темнице не было ни окна, ни щели, через которые мог бы проникнуть свет. Крысы облюбовали его камеру, устроив логово, и не стеснялись прогуливаться по пленнику, покусывая его раненое тело.

– О, – протянул измученный мужчина. – Самопровозглашенный повелитель степей решил спуститься ко мне в столь мрачное место. С чего бы?

– Как твое имя? – Ханар подошел к решетке и без тени сожаления посмотрел на него.

– А разве вы его не знаете? – мужчина смотрел на гостей исподлобья.

Открыв решетку, Ханар вошел в камеру. Укуфа змеей проскользнула за ним, устрашающе посмеиваясь. Эпперли достал нож, приставил к горлу пленника и пустил тонкую струю крови, надавив лезвием на кожу.

– Мне нужно твое имя, – сверкнув темными глазами, Ханар склонился над мужчиной, словно коршун.

– Что-то он не очень сговорчив, мой господин, – Укуфа кокетливо извивалась вокруг пленника, дразня и соблазняя его. – Может быть, мне удастся развязать ему язык? – она положила руку на его мужское достоинство, от чего мужчина вздрогнул.

– Убери свои поганые руки! – крикнул пленник. – Грязная девица!

– А он грубый, – надув губы, как ребенок, Укуфа спряталась за своим господином.

– Я буду говорить, – голос у пленника хоть и был слаб, но в нем слышалась злость и сталь, – если распутной девки здесь не будет.

Ханар ударил его рукой, в которой держал нож, оставив глубокую рану на щеке. Кровь потекла по грязному телу, впитываясь в прогнившие тряпки. Крысы, учуяв запах, словно сошли с ума и стаей направились вверх по пленнику, жадно покусывая его измученное тело. Мужчина брыкался, пытаясь скинуть их с себя, но животные не обращали на это внимания.

Ханар Эпперли наполнил грудь воздухом и громко крикнул, только это не был крик человека. Его голова обрела форму головы орла и он издал птичий крик. Крысы в ужасе бросились врассыпную, пытаясь спасти свои никчемные жизни.

– Великий Дхар! Спаси мою душу от оборотня, посланного тьмой! Прими мою плоть в свои объятия и взрасти из нее новую жизнь! – взмолился пленник, но съежился на стуле, насколько позволяли его цепи, сильно зажмурив глаза.

– Что ты там бубнишь? – Исиндомид, стоявший за решеткой, так и не вошел внутрь, а смотрел на мужчину, словно читая его.

Укуфа вновь закружилась в соблазнительном танце, смеясь и наслаждаясь страхом.

– Твой бог тебя не услышит, его здесь нет, – старик развел руки в стороны.

– Мой бог всегда со мной, – пленник бросил осторожный взгляд на Ханара, чья голова вновь обрела человеческий облик. – Что ты такое? – гримаса ужаса застыла на его лице.

– Я – Ханар Эпперли, покоритель Антарты и ее король. Я тот, кто смог подчинить себе силы природы, обуздать их и сотворить из них совершенное оружие.