Мимо неё прошёл Мэлас, сухо здороваясь и направляясь к своему столу. Её страстный ночной любовник под утро, как обычно, изменился до неузнаваемости.
Тёмно-синяя строгая форма скрывала под собой все татуировки, как будто специально нанесённые так, чтобы скрываться в тени одежды, когда это было необходимо. Собранный и подтянутый, Мэл излучал непоколебимую силу и самоуверенность. Тут уже язык не повернётся назвать молодого лейтенанта «парнем» – только мужчиной.
В глубине души Эсса даже как-то им гордилась: Мэлас тоже был человеком, но, несмотря на классовое и расовое неравенство, всё равно смог добиться определённых высот, словно выгрызая почёт и уважение зубами. Поначалу, как в Академии, так и здесь, над ним пытались подшучивать из-за необычной внешности, но Мэл быстро поставил всех на место, показав, кто главный. Упорный и упрямый, он давно привык бороться с окружающим его обществом, и каждый раз выигрывал. Принципиально.
Пробормотав приветствие в ответ, Эсса даже не посмотрела на него, а уж тем более – вслед. При всей свободности их отношений, лицезреть восторженные взгляды на своего любовника и текущие от желания слюни у коллег женского пола было мерзко.
Быстро ставшая нелюбимой работа вызывала сонливость. Разогнать её помогали разве что сирены воздушной тревоги, но последние пару недель карсталийцы притихли и обстрелов не было, что стало вызывать недобрые подозрения у всего командования.
Единственной укромной радостью для девушки было наблюдать в отдалении принца собственной персоной. Дин предпочитал всегда находиться в штабе на передовой, лишь изредка отлучаясь в столицу. Насколько было известно Эссе – поступление именно на военный факультет тоже было исключительно его решением. Будущий король намеревался либо одержать победу в войне, либо завершить её во что бы то ни стало.
Пока что продвижений было немного, но по холодной непроницаемости наследного принца невозможно было сказать о его внутреннем состоянии. Дин напоминал непробиваемую ледяную глыбу, никогда не ведающую тепла, а яркие голубые глаза только усиливали проводимую аналогию. Эсса старалась сразу сжаться и спрятаться, если те смотрели на неё – настолько взгляд командира был леденящим и пронизывающим.
Несмотря на то, что девушка была знакома с принцем вот уже семь лет с момента их поступления в Академию, его присутствие по-прежнему вызывало в груди глубинный трепет. Помимо страстного желания своего любовника, возникающего в моменты их близости, это чувство оставалось единственным, шевелящимся где-то в пустоте внутри.
Пока Дин стоял лицом к вертикальной электронной карте, раздумывая о чём-то своём, к нему подошла ксайтарнка и его личная помощница Хора, попытавшаяся обратить внимание мужчины на себя.
Безупречную темноволосую ксайтарнку ещё со студенческой скамьи пророчили принцу в жёны, но ему, казалось, до таких мелочей дела нет и не было совсем. Вот и сейчас Хора получила какой-то ответ, явно её не устроивший, поджала губы и ушла по своим делам.
Хмыкнув, Эсса прикрыла глаза. Девица так или иначе своего добьётся – у неё всё для этого есть. А Эссе… да плевать, так-то. У принца явно присутствовал синдром спасателя, и он чувствовал себя ответственным за всё и вся, что вполне логично и правильно для будущего короля, но периодически раздражало девушку.
В особенности, когда отголоски тщательно скрываемого тревожного расстройства Дина выливались на неё саму. Абсолютную бесцельность, депрессивность и безалаберность Эссы заметили сразу же, как только девушка попала в штаб. Видя, что к ней относятся, как к мебели и не воспринимают всерьёз, она растеряла последние остатки надежды на самореализацию и часто засыпала прямо на рабочем месте, а то и приходила на него под хмелем.
