— Да, имею.
— А знаешь ещё на что ты имеешь право, госпожа? — я видела, как напряглись все мышцы на руках баргата. А он ведь мог запросто раскрошить мне череп, если бы захотел… Рядом с ним я была словно ваза из стекла. Такой же хрупкой. — Не оспаривать мои решения.
В его фразе сквозил такой холод, что мне стоило бы побояться кары богов связываться с этим мужчиной. Однако в этих стенах был мой брат, который мог через месяц не пережить отбор.
— Значит вы, господин, — я перешла на официальное обращение, — можете решать за меня мою судьбу? Вы настолько могуществен, как сам Шаале? Согласно Руманаку[1], каждый имеет право на выбор своего пути, ваше верховенство.
— И что же выбирает госпожа? — на скулах баргата заходили желваки. Ему явно пришлась не по душе моя дерзость.
— Я выбираю право испытательного обучения в академии. Право на возможность стать всадником Империи, — слова легко слетали с моих губ, но собраться для того, чтобы высказать всё это Шаяну в лицо, было отнюдь не легко. Я играла с огнём. И прекрасно это понимала. — Я прошу три месяца…
— Теперь вы уже просите, а не выбираете? Как быстро меняется ваш настрой, Ребекка. Это вызывает подозрения.
Я, уже открывшая рот для продолжения спора, осеклась. Шаян растянулся в ухмылке, словно довольный кот, буквально почувствовав мой страх.
— Откуда у тебя дракон, Ребекка? — вновь соскочил на «ты» баргат. — Кто ты такая? И какие цели преследуешь? Скажи мне правду, и тогда я подумаю над твоей просьбой.
— Обычная шеррувийка. Хочу стать, как вы. И я же сказала, что я его самостоятельно обуздала на Пустом…
Но договорить я не успела.
Шаян наклонился и уперся ладонями на подлокотники кресла, ограничивая мои движения и поймав меня в своеобразную ловушку.
Его лицо оказалось в миллиметре от моего. Щёки обдало его горячим дыханием. А моё сердце пропустило удар…
— Хочешь стать, как я? — его горячий шёпот отдавался в моих костях, становясь всё тише и зловеще. — Убийцей?
От его близости и бешено бьющегося в груди сердца, я не заметила, как перешла с ним на «ты»:
— Ты… ты не убийца. Ты несёшь правосудие.
Баргат заметил мою дерзость. Кончики его губ дрогнули.
— Правосудие? В народе нас называют палачами.
— Вы исполняете волю Императора.
«Шаале, зачем вообще я пререкаюсь с ним?! Ведь я сейчас буквально собственноручно копаю себе могилу… Ему даже не понадобится прикладывать усилий, чтобы сейчас свернуть мне шею голыми руками!» — кричал в моей голове глас разума.
— Ты хочешь быть такой же? Подчиняться мне, заставлять людей бояться? Ты вся дрожишь от одного моего взгляда. Ты боишься меня.
Боюсь. Как никого иного в жизни не боялась.
Но отвечаю совсем иное:
— Уважаю.
От его кожи исходил едва различимый цитрусовый аромат.
Баргат был непростительно близко ко мне. Или это я не желала отстраниться, продолжая вдыхать его запах, когда любой адекватный человек бы выбежал из его кабинета прочь?!
— Кто ты такая, Ребекка? — повторил свой вопрос Шаян.
— Важно не то, кем я являюсь. А то, кем хочу быть, — сказала я слова из кодекса всадников, что услышала, когда забирала Ромуса. Один из Ше’ру сказал это брату перед тем, как они забрали его в Лармар. — И я хочу стать такой же, как вы. Я восхищаюсь вами.
Еле заметное недоумение тенью проскользнуло по лицу баргата, а потом он отстранился, распрямившись во весь свой высокий рост. Губы мужчины дрогнули в горькой усмешке.
