– Легко тебе говорить. Ты по поварихам до сих пор бегаешь, хотя тебе за тридцать. Как кот мой в марте по кошкам.
– Люблю дивчин. Все хороши. Хочешь познакомлю с одной?
– Ты рехнулся? Я второй день вдовец.
– Я просто пытаюсь поднять тебе настроение.
– Стругай доски давай!
– Немцы напали на Крит. Сволота! Как вообще государство, которое проиграло в Первой мировой, может иметь такую армию?! Эти англичане долибиреральничались.
– Да, напиши претензии английскому правительству. Заодно попроси Черчилля прислать нам бренди, а то твоя горилка на дубовой коре и малиновых ветках уже поперёк горла.
– Я в райком всегда писал, и до английского правительства доберусь. Раскормили Гитлера.
– Не произноси его имени!
– Тот, чьё имя не нельзя называть, скоро и до нас доберётся.
– И мы покажем ему кузькину мать!
* * *
Устройство похорон, изготовление гробика для младенца, домашние хлопоты как-то отвлекали майора от грусти. Но, проснувшись на рассвете после похорон, он будто только что вспомнил – его жены больше нет.
«Надо же, несколько минут я думал, что у меня третий ребёнок, что моя жена будет воспитывать его со мной. Я уже почти поверил, что так оно и есть… Несколько минут я был так счастлив!»
Он не мог снова уснуть. Тогда он вспомнил армейскую игру – солдаты подвешивали бутылку на дерево за верёвку, раскачивали её, словно маятник, и потом пытались попасть в неё камнем (иногда выстрелом). Они называли эту игру «Движущийся объект». Говорят, развивает координацию и точность.
Майор взял верёвку, бутыль, нож – сегодня он хотел попасть в цель ножом, фуражку и отправился к реке.
Гришин не поленился залезть на дерево, привязать верёвку. Он подумал, как нелепо это сейчас, наверное, смотрится. «Проще было выпить снотворное», – решил он. Когда он завязывал узел для бутылки, раздался крик:
– Царица небесная! Майор, что же вы делаете?!
Это была связистка Лидочка, которая этим утром шла окольными путями от Попадейкина. Так как Лидочка была весьма общительной особой, и у неё были средства связи, к восьми утра уже вся дивизия была уверена, что майор Гришин хотел повеситься.
Утром все замолкали, как только он приближался к какой-нибудь группе военных. Все таращили на него глаза и шептались за его спиной.
– Бедняга, такое несчастье! Его можно понять.
После полудня его вызвали к командиру дивизии. Генерал-лейтенант встретил его крайне дружелюбно. Налил ему выпить, усадил в кресло, предложил папиросу.
– Курсанты Фрунзе академии врага скосят получше эпидемии!
– Да, да, товарищ командир, помню такую кричалку. Так чем обязан?
– Ты вообще как? Держишься?
– Советского офицера могут сломит только злые языки. Товарищ командир, я не собирался вешаться. Лидочка не так всё поняла.
– То есть ты не стоял на берегу под деревом с верёвкой? На портрет вождя смотри, не ври мне!
Дородный генерал указал папиросой на портрет Сталина и ударил кулаком по столу.
Гришин понял, что дела его плохи.
– Вы знаете, есть такая игра «Движущийся объект». Подвязываешь бутылку на верёвку, раскачиваешь, пытаешься попасть.
– Помню такую забаву. И ты решил на рассвете в одиночестве поиграть?
– Мне не спалось.
– Советский офицер засыпает, как только склонит голову на подушку!
– Да, но иногда у советского офицера случаются несчастья, он беспокоится, хочет пострелять в бутылочку.
Генерал-лейтенант насупился. Налил еще по стопочке.
– Толковый ты мужик, Гришин, но с нервами у тебя сейчас явно не в порядке. Вот что я предлагаю. Ты поедешь в Новинки, подлечишься, затем вернешься в строй.
