– Матерь божья! А если ж что-то пойдёт не так, нас же посадят?! – запаниковала Катюша.
– Спокойно, Катя! Без истерик. Может, позвонить Всеволоду Владимировичу? Я не хочу оперировать шишку! Нет, нет, нет.
– Вера Геннадьевна, Всеволод Владимирович просил его не беспокоить. Должен же быть у человека выходной, в конце то концов. Вы справитесь.
– Хорошо, девочки, приступим.
Вера стремительно направилась в сторону операционной. Она энергично распахнула дверь и подошла к пациенту. Ангелина, немного запыхавшись, догнала её и вручила медицинскую карту, а затем скрылась на пост. Следом показались медсестры.
– Здравствуйте! Вера Геннадьевна.
– Аркадий Аркадьевич.
– Где болит?
Она приложила ладонь ко лбу больного.
– Температура есть. Покажите язык! Белый. Аппендицит. Будем оперировать.
Аркадий Аркадьевич словно позеленел.
– А кто будет оперировать?! Вы?!
– Врач-хирург Кузнецова, приятно познакомиться.
– Да ты ж девчонка совсем!
– Я молодо выгляжу, но на самом деле мне тридцать один.
– Слабо верится.
– Вам показать мой паспорт, диплом, аттестацию?
– Было бы неплохо. А нельзя позвать другого врача?
– К сожалению, сегодня дежурю я.
– Дочь, вызовите, мать его, врача! Мне же больно.
– Я – врач.
– Вызовите другого врача!
– Я думаю, к его приезду он вам больше не понадобится. И тогда вы сможете лечиться хоть у Антона Павловича Чехова.
Больной прижал колени к животу. Вере показалось, что зрачки сейчас у него просто выпрыгнут из глаз.
– Это что – хирургический юмор?
– Немного.
– Вызовите врача!
– Катюша, срочно побеспокойте Арнольда Яковлевича. И пусть готовят анестезию.
Катя захлопала ресницами.
– План Б, – прошептала ей Вера на ухо.
В считанные минуты Катюша оказалась на улице. Она без промедления прошла в дворницкую.
– Арнольд Яковлевич, вас требует Вера Геннадьевна.
Арнольд Яковлевич перевернулся в сторону Катюши на диване.
– Снова? Что-то нынче востребован. Благодарность прежняя?
– Пол-литра чистого спирта.
Арнольд Яковлевич оживился и поспешил встать с дивана. Они с Катюшей поднялись в отделение. Она на ходу надела на него больничный халат. Арнольд Яковлевич чем-то действительно походил на Антона Павловича Чехова – у него были подобные очки, усы, бородка, он был высок. И с тех пор, как Вера Кузнецова начала самостоятельно оперировать ему не раз удавалось почувствовать себя медиком.
– Я только собрался спать, отложил газету, как мне позвонили!
– Простите, доктор! Аркадий Аркадьевич требовал вас. Он предпочитает умереть тому, чтобы его оперировала женщина.
– Что за предрассудки право! Но раз я уже здесь. Готовьте анестезию!
– Вы Антон Павлович?
– Кажется, пациент готов. Приступайте! Скальпель!
Верочка протянула дворнику флакон спирта.
– Что бы я без вас делала, Аркадий Аркадьевич!
– Всегда раз помочь. Целую вашу ручку.
– В другой раз. Я уже продезинфицировала руки. Скажите Ангелине, пусть отдаст вам наши сушки.
– Вы – чудо, Вера Геннадьевна.
– Вы мне льстите.
* * *
После операции Вера чувствовала себя выжатым лимоном. И дело было не в сложности операции, а в моральном давлении.
– А представляешь, если что-то пойдёт не так?! – нагнетала обстановку Катюша. – И как ты разрежешь этот тройной слой жира? Смотри, я и не вижу его мужское достоинство.
Катюша, конечно, была слегка назойливой и фамильярной, но специалистом хорошим, и, в принципе, Верочке она нравилась. Но в такие моменты она хотела кинуть в неё что-нибудь.
