Пройдя сквозь скрипучую дверь, путники оказались в небольшой, уютно обставленной, комнате, под потолком которой сушились пучки душистых трав. На большом деревянном столе стояли многочисленные стеклянные сосуды, ступки и мешочки. Судя по обстановке, Локки решил, что попал в рабочую комнату знахарки – травницы.
А через минуту и она, сама, появилась в дверях, находившихся в противоположном конце комнаты. Высокая, худая, но еще совсем не старая, женщина, чьи темные волосы, тем не менее, были сильно подернуты сединой, с настороженной неприязнью рассматривала нежданных гостей.
– Это и есть Рамина! – удивленно воскликнул Локки, сходство с герцогом Ройсом было слишком очевидным.
– И это не она пыталась расправиться с нами во время путешествия по реке! – нарочито спокойно дополнила Нюррсс. – Но имеет ко всему, этому, непосредственное отношение, так как Тим видел нас глазами того существа, которое охотилось на нас, а до того пыталось заставить горожан штурмовать замок.
Локки невольно вздрогнул, когда леди-конунг, во всех подробностях, воспроизвела в мозгу видение атаки на замок. За то немногое время, что менестрель и леди-конунг провели вместе, связь их разумов значительно окрепла. Но по реакции Тима и его бабушки, менестрель понял, что Нюррсс удалось пробиться и к их сознанию.
– Без твоей помощи мне бы не удалось передать им такое четкое видение! – промолвила женщина, кинув на Локки короткий взгляд.
Затем она посмотрела в потрясенное лицо Рамины и довольно жестко продолжила:
– Тим сказал, что вы – его бабушка, Рамина, ваша родственная связь с ним и с герцогом де Рец очевидна. Не знаю, что положило начало вашей вражде, но то, что вы видели – только начало. Ваши соседи, с голыми руками, шли штурмовать укрепленный замок, и нам с огромным трудом удалось удержать укрывшихся там изменяющихся под защитой каменных стен, которые снижали воздействие криков баньши. Вы хоть представляете, что было бы, если бы они схлестнулись с горожанами? Измененные, прошедшие быструю принудительную трансформацию, уничтожили бы всех до единого, не осознавая того, что делают! А потом ринулись бы в город! Вы этого хотели? И как вы собирались защищать свою жизнь, и жизнь Тима?
– Я не предполагала, что все может зайти так далеко! – с трудом пробормотала Рамина, на ее лице была видна отчаянная внутренняя борьба.
– Спросили бы у Тима! – жестко бросил ей Локки. – Мальчик имеет устойчивую связь с тем летучим кошмаром!
– Я не могу убить свою дочь! – простонала Рамина, в отчаянии заламывая руки. – Я пыталась давать ей успокаивающие настойки!
– И в преддверии парада планет они перестали действовать! – сурово добавила Нюррсс. – А гордость не дала вам возможности, обратиться за помощью к брату! А вы не подумали о том, что подобная судьба грозит и Тиму? Вот, этот юноша прошагал большую часть континента, пытаясь добраться до герцога, чтобы тот помог ему обуздать сходный дар!
– Все, это, так и есть! – подтвердил Локки. – Мой дар может подчинять себе людей, вызывая у них видения тех образов, которые рождаются во мне во время пения. И, несмотря на то, что я абсолютно не желаю причинять людям зло, мой приемный отец счел дар опасным настолько, что забыл разногласия с герцогом и попросил его о помощи. Но мне было проще, ведь, мой дар прорезался, когда мне было уже четырнадцать, и я находился под опекой Круга Менестрелей. Хотя, насколько я могу вспомнить, чувства людей были для меня открыты с самого раннего детства. Нечто подобное я вижу и у Тима, только в более сильной форме.
