Локки изумленно посмотрел на нее и покачал головой:
– Ты, должно быть, приехала из очень далеких земель, раз, не знаешь о том, что изменяющиеся, переходя в активное состояние, почти теряют возможность мыслить по-человечески. Они могут охотиться или заниматься любовными играми с себе подобными, но предпочитают уединение, чтобы ненароком не навредить ближним. И только, когда спадает эмоциональное напряжение, они могут вернуться в человеческий облик.
Нюррсс задумчиво посмотрела на него и промолвила:
– Оказывается, герцог утаил от меня слишком многое! Никогда бы не подумала, что разумное существо способно стыдиться естественных проявлений своего организма. Гораздо логичнее, прямо смотреть на проблему, тогда и решение найдется быстрое и верное. Но об этом мы еще поговорим, а пока нам надо подобрать место, чтобы незаметно высадиться на берег.
Общими усилиями, им удалось причалить между двух пустых причалов, огороженных складскими помещениями. Нюррсс выбралась на берег, и пока Локки закреплял лодку, снова нарядилась в свое зеленое платье и короткие сапожки, а также расчесала слипшиеся волосы, став похожей на хорошо одетую молоденькую горожанку.
– Я сумела разглядеть в воспоминаниях Джейриса дом, в котором живет сестра герцога, – сообщила она, заканчивая туалет. – И ее внешность, и внешность мальчика. Я полагаю, что большая часть горожан, все еще, находится рядом с замком, поэтому мы, без особых проблем, сможем найти тот дом и подождать возвращения твоей баньши.
– Я могу проводить вас! – неожиданно раздался детский голосок, и из-за ближайшего сарая показался худенький мальчик, лет семи-восьми от роду.
Голову его покрывала всклокоченная копна пепельно-серых волос, просторная рубашка и штаны полоскались под порывами ветра. Локки оторопело посмотрел на Нюррсс, та же пристально разглядывала мальчика. Малыш не спеша подошел к ней и протянул узенькую ладошку:
– Меня зовут Тим! А ты – Нюррсс! Я знаю, что вы хотите посмотреть наш дом, и лучше будет, если мы пойдем скрытыми путями, а то оставшиеся в городе жители, буквально, с ума сходят от беспокойства за своих близких.
– Ты знаешь, что произошло в вашем городе? – осторожно спросил его Локки.
– Бабушка вам все расскажет! – пообещал малыш, беря за руку Нюррсс, и неожиданно промолвил. – А правда, что у тебя есть хвост?
Локки бросил быстрый взгляд в сторону арбалета, уже упакованного в заплечный мешок Нюррсс, но она покачала головой и промолвила:
– Это – не он, ты должен чувствовать!
Действительно, от мальчика струилась устойчивая волна доброжелательного любопытства, свойственного маленьким детям, не более того.
– А когда ты видел мой хвост? – небрежно поинтересовалась Нюррсс, погладив его растрепанную шевелюру.
– Я видел тебя сверху, в лодке, – повертев ладошкой, над головой промолвил мальчик. – Но нам пора уходить, сюда идут чужие люди, они раздражены и могут повредить нам!
И он потянул Нюррсс в сторону едва заметной щели в дощатой стене.
Их маленький провожатый с такой скоростью перемещался по темным закоулкам города, что становилось понятно, каким образом ребенок перемещается по городу в обычное время. У Локки внезапно сжалось сердце, он представил себя на его месте, что вполне могло статься, не окажись у него в защитниках могущественного и справедливого сенешаля. Взглянув на свою спутницу, юноша понял, что и ее обуревали подобные чувства. А еще в ней росло раздражение, перемешанное с недопониманием ситуации.
