Черепанов снял знаменитую квадратную шапочку. Волосы на судейской головушке росли только за ушами, и те седые и редкие.
– Я вот давеча одних подсудимых отпустил, – причмокивал горячим чаем Черепанов, – а теперь смотрю график на следующую неделю и снова вижу их имена. Некоторые преступники совершенно неисправимы, понимаешь ли. Все твердят: милосердие превыше всего, любовь спасёт мир! А я бы таких сразу в утиль. Потому что нет им места на нашей планете. А со злом надо бороться категорично и жёстко… Я знаю, что говорю.
– Ох, стрелять этих злыдней надо, товарищ судья! Безжалостно стрелять… и работы станет гораздо меньше… и мир очистится, и милосердия будет в избытке, – поддакивал Зубов.
– Вот и я говорю: чего церемониться? Ежели совершил проступок один раз, то и второй недолго ждать станется, – кивал лысиной Черепанов.
Судья остановил взгляд на эклере.
– Ты сам заберёшь барсука с котиком или как? – неожиданно спросил Черепанов.
– Ну а чего тянуть? – ответил Зубов. – Сам отвезу в лес, сам приведу приговор в исполнение.
Судья что-то пробурчал в ответ. Стас ничего не разобрал, оттого что старик набил полный рот сладостей.
– Вы что-то сказали? – переспросил Зубов.
Черепанов облизал губы, сделал глоток чая.
– Совсем меня уважать перестали, – прищурился старик. – Я ведь в курсе, что шпионов к обмену готовят.
Стас немного удивился. Про обмен он ничего не говорил; может, Парамон ляпнул? Ну, ляпнул и ляпнул. Кот и барсук – невелика птица. Конечно, неудобно с судьёй вышло – не по-человечески. Но такова работа сыщика: сегодня он помогает криминалу, завтра братва жиганский подгон сделает; как говорится, баш на баш. Да и Гомвулю обещал рыжего кота спасти.
– У меня, товарищ судья, приказ начальства. Простите, что был неискренен с вами, – извинился Зубов.
Судья не обиделся. Он продолжал уплетать эклеры и причмокивал.
– Я тогда пойду? – встал из-за стола Стас.
– Ну а что не идти-то? Иди с богом. Мы вроде бы с тобой всё решили, чего сидеть-то? – улыбнулся старик. – Ты в туалет только сидельцев своди. А потом покормить не забудь. Нутрии в зале приберутся и в столовую перейдут. Пока я на работе, они кашеварить будут, сколько понадобится… Ты зверюшек обязательно покорми, а то знаешь, после сильного стресса у гибридов сердце сдаёт. Тик-так, чих-пых и глохнет сердечко, как часы старые.
Стас благодарно посмотрел на судью. Товарищ Черепанов многим казался бездушным человеком, но всё-таки в нём ещё сохранилась жалость к гибридным согражданам.
***
– Выходите живее, – негромко командовал Зубов, открывая дверь железной клетки.
Голос Стас не повышал. Берёг душевное состояние напуганных антропоморфов.
Подсудимые сидели на лавке. Барсук держался бодро. Рыжий перенервничал и был сам не свой. Хорошо судья предупредил о зверином сердце, а то Зубов мог пошутить неуместно, а потом оправдывайся перед Гомвулем, потому что вместо живого кота только тушку в чёрном мешке вынесут.
– Вы за нами приехали? – улыбался Марат.
– Всё верно, – ответил Стас. – Только вам подкрепиться надо. В столовую сейчас пойдём.
– Обед, это всегда кстати, – сдержанно рассмеялся барсук.
Марат посмотрел на рыжего кота, протянув тому единственную лапу, чтобы Барс, наконец-то, оторвал задницу от лавки.
Рыжий послушно поднялся и, не обуваясь (потому что уже снял кеды перед расстрелом), пошлёпал босиком за шпионом под псевдонимом «Сухой».
