«Да уж, нам еще везёт», – криво усмехнулся Александр. Но это может значить только одно – их хотят для чего-то сохранить в относительно «товарном» виде. Для чего? Вопрос…
Далее, по рассказу Глеба, задержанного бросают в камеру, как правило, общую. Не кормят. В лучшем случае, есть ведро для естественных надобностей. И начинают вытаскивать на допросы.
Допросы идут конвейерным методом.
Начинают с того, что человека раздевают догола. Во всяком случае, в СБУ – обязательно. И снова начинают бить. Могут пристегнуть, если есть к чему, – к крюку на потолке, к арматуре или шведской стенке в спортзале – и просто тупо лупят. Палками, шлангами, трубами, ногами-руками.
Как правило, палачи в «балаклавах». Бьют сразу несколько человек, сменяя друг друга, пока человек не впадает в состояние грогги. После этого ему суют его «показания»: «Либо подпишешь, либо сдохнешь». И всё. Большинство сразу подписывают. Некоторые день-два сопротивляться, но не дольше. Потому что это настоящий пыточный конвейер…
Потом отволокут в камеру, кинут одежду – и практически не кормят. Через день дают кашу, смешанную с землёй, с песком, с мусором. Правда, по технологии, перестают бить. Разве что для поддержания «тонуса» раз в два-три дня. И так до суда. А там – астрономические сроки…
* * *
Припоминал этот разговор Александр, и даже последние невзрачные, но колючие кристаллики страха таяли в его душе. Кажется, наоборот должно бы – в ожидании того, что их ждёт. Но нет, затопляла этот холод, поднимаясь в душе, ненависть.
Бросая взгляды на сотоварищей по плену, и в их глазах не видел он страха. Не маялись они, примеряя на себя обещанные им муки. Укреплялась, наоборот, душа. В беседе тяжкой сама с собою приходила к гневу и решимости перед ужасом предстоящего. И к убеждению, что нет в одном мире жизни с этими тварями.
А значит – как бы тяжко ни приходилось телу, слабому человеческому телу, душа будет сопротивляться. Будет противостоять этому миру монстров, что скалили клыки в фашистских байках. И даже наручники, казалось, уже не так болезненно впиваются в кожу. И мысли уже не о том, что страшное ждёт их впереди, а о том, как противостоять ему. Как душу свою поставить у него на пути, у этого зла, – раз уж другого оружия не осталось…
Блин, а ведь надо быть объективным… Ты же журналист, Сашка, ты должен быть наблюдателем. Наблюдай, запоминай. Запоминай всё – и если вырвешься живым, тогда уже закалённым, отточенным как шпагой пером пригвоздишь ты этих нелюдей к столбу позорному. И вскроешь как скальпелем гнойник этих душонок, и выпустишь блевотное их содержимое лужей, в которую да не ступит нога другого человека…
Конечно, не ново это. И словам мало кто внемлет. Но всё равно надо. Как в Отечественную. Как в Гражданскую.
Хотя сейчас что? Сейчас и есть гражданская. И не на Украине только. Тут она – частный случай. Гражданская война идёт во всём русском мире.
И только ли в русском? Да во всём мире! Между мусульманами, между арабами, между мигрантами и коренными в Европе, в Южной Америке и не прекращалась никогда, про Африку вообще молчим. Да и внутри «белой» цивилизации – она же, гражданская.
Что, наши тёрки с Америкой – межгосударственные? Да вовсе нет! Ибо государству США от государства РФ ничего особенно и не нужно. Тем, кто правит Америкой, в действительности нужна сугубая покорность тех, кто правит Россией. Элит российских. А поскольку эти элиты всё же сильно от народа зависят – ибо органы управления, органы подавления из народа набираются, – то и натравливается народ на народ. На базу, на потенциал. На обеспечение, так сказать. Чтобы покорнее были элиты, этой базы под собою не ощущая…
