Привыкая к онлайн-магазинам, я все же не мог расстаться с привычкой ходить за покупками в торговые центры. Они как неомузеи еды и вещей. Яркое, скромное, пестрое, громкое собрано в одном месте и распределено по секторам, как гласит карта при входе. Кто бы ее читал. Потоки людей хаотично движутся, захлестывая распродажи, пульсируют под музыку, которую не замечают. Она задает ритм, разгоняет кровь, подстегивает желание купить то и это и унести это и то к себе. Мой сын, который со своими соплеменниками бьется над маркетинговыми технологиями, говорит, что я и мне подобные, замечающие музыку и то, что не должны замечать, просто занозы в заднице. Но и нас рано или поздно наука приравняет к общему знаменателю. Не знаю, в кого он такой затейник. Я прям чувствую себя двигателем научного прогресса, когда в его приезды отлучаюсь в супермаркет за коробкой молока и возвращаюсь с коробкой молока под скрежет зубовный. Сынуля думает. Орешки в кармане не в счет.
Я пришел к открытию. До музыки. До толп. Витрины зажигались одна за другой, как окна домов. На фуд-корте редким прохожим предлагали завтраки. Заработал дохлый фонтан. На перекрестках задвигались громоздкие фигуры драконов. Они как умели завлекали посетителей в кинотеатр на премьеру апокалипсиса со своим участием. Поплутав, я нашел наглухо закрытую шляпочную и устроился на лавочке под очередной фантастической мордой. Дракон угрожающе наклонялся, открывал пасть, из пасти выезжал мигающий смертоносный огонь, а сама атака сопровождалась жутким скрипом суставов и противным: «Э-э-э…». Испепелив все живое, он заваливался назад, чтобы снова напасть с неиссякаемым напором и безразличием в пластмассовых глазах. Дракон убивал бы меня и убивал, если бы не пришел продавец. Пухлый коротышка в шляпе и светлом плаще нараспашку поверх черного костюма-тройки повозился с замком у пола и отработанным пинком отправил трещотку жалюзи, закрывавшую вход, куда-то наверх. Нашарил выключатель, но витрина не вспыхнула, не обдала жаром, подобно соседним, и надпись: «Дело в шляпе» на белом фоне и вешалка с одинокой шляпой в конце предложения остались пребывать в аскетичной скромности, без иллюминационных излишеств. В самом магазине стало чуть светлее, чем хоть глаз выколи.
«Модные бутики, чего от них ждать», – подумал я, дал ему время раздеться и зашел.
Мы поздоровались, молча кивнув друг другу, и я отправился искать шляпу. По обе стороны от входа и по левой стене высились солидные полки вроде книжных. Шляпы там висели на высоких подставках в окружении софитов. Изогнутый деревянный прилавок, высокий, по виду напоминавший барную стойку, находился справа, а над ним на полках из стекла красовались наидрагоценнейшие шляпы. У дальней стены, задрапированной темными шторами, стояли венские кресла и столик в окружении трех элегантных манекенов. В их позах читалось: «Господа, что сидели здесь, отлучились по важному делу. Когда вернутся, мы продолжим». И дверь. По диагонали от входа в темной нише я заметил дверь – намного выше и шире той, в которую вошел.
Стою, глаза разбегаются. Спиной чувствую, что продавец смотрит на меня, и это раздражает. На самом деле шляп было многовато для определения одной методом тыка или исключения. К тому же они начинали казаться одинаковыми. А еще сверлящий взгляд на спине… Смирившись с тем, что ничего в них не смыслю, я повернулся. Продавец с интересом разглядывал меня, чему-то улыбаясь.
